ARCHER REGINALD BAKER
▪ ▪ ▪ ▪ ▪
ПОЛНОЕ ИМЯ « |
| » ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ |
LITTLE DO YOU KNOW
▪ ▪ ▪ ▪ ▪
A R I Z O N A - CROSS MY MIND
[indent]Дьяволы повсюду: притаились в темноте соседней комнаты, на углу у подъезда, за дверью в твою спальню, за верхней одеждой в шкафу. Дьяволы повсюду: на улице, в домах, в офисах и даже в общественном транспорте. Но самый главный дьявол сидит в твоей голове.
Самый отпетый, безумный и совершенно не умеющий вовремя тормозить — он крепко засел в подкорке, командуя тобой и умело затмевая здравый смысл, когда ему это удобно.
[indent]Арчер замирает в одной позе, наблюдая как сигаретный дым стремительно поднимается к деревянному потолку. Клиенты жалуются на запах табака, Арчи предлагает купить чертов комикс и почитать его дома, где пахнет лавандой и маминой выпечкой. Он боится пошевелиться, пригревшись на своем обычном месте в самом дальнем углу магазина. Отопление здесь работает лишь по праздникам, в остальное время внутри холоднее, чем снаружи. «Тебе бы прибраться здесь, чувак», - говорит один из постоянных клиентов, который навряд ли потратил и пенни в магазине за долгие годы своих еженедельных посещений. «Мне так больше нравится», - отвечает Арчи, не отвлекаясь от нового выпуска «Tabloid News». Ему нравится, что здесь пахнет сыростью и плесенью, ему нравится, что краски на обложках выцвели на солнце, ему нравится, что единственным ярким пятном здесь является неоновая вывеска «Warning! High Voltage». Ему нравится, что это место ветшает и разрушается с неимоверной скоростью, как и он сам. Но даже сейчас, когда полки застилает толстый слой пыли, а в углах скапливается черная вязкая плесень, он все еще может видеть, каким это место было двадцать лет назад.
[indent]Тогда на двери висел звоночек, оповещающий всех в магазине о прибавлении в компании. Здесь было чисто и тепло, пахло кофе и чаем, которые Моника Бейкер предлагала абсолютно каждому вошедшему, когда за окном моросил дождь. Летом же Реджинальд делал свой фирменный лимонад. Это место, никогда не выглядело и не функционировало, как магазин. Это было место встреч, место долгих споров и веселых обсуждений. Реджинальду, которому клонило к тридцати, был сущим ребенком, и подростки, приходившие в магазин, принимали его за своего. Моника же предпочитала сидеть в подсобке, сверяя счета и управляясь финансовой стороной бизнеса, но выбиралась из своего логова с шутливо злым выражением, как только кто-то пытался сменить пластинку в её проигрывателе без её разрешения. У нее была рок-коллекция пластинок, которая играла здесь без перерыва. AC/DC, Black Sabbath, The Rolling Stones, Blue Oyster Cult, Deep Purple. Лишь один день в году, в день рождения Реджинальда, в магазине играли Битлз. Рождение Арчера не приостановило работу магазина ни на день. Пару месяцев мистер Бейкер справлялся один (по крайней мере, пытался), вскоре же люльку притащили в магазин и к проникновенному вокалу Оззи Осборна, добавился не по возрасту громкий крик Арчера Бейкера. Даже сейчас, когда пыль уже застилает глаза, а в магазине навеки застыла пронзающая тишина, Арчи отчетливо помнит, как в дошкольном возрасте вырывался из рук няни, шестнадцатилетней соседки, при виде неоновой вывески «Warning! High Voltage», бежал со всех ног в магазин и с разгона прыгал на отца или мать, кто первый окажется на пути. Помнит, пританцовывающую публику, которая увлеченно листала страницы комиксов и то и дело подпевала одними губами заедающей знакомой всем песне. Помнит, как отец учил его читать по любимым «Detective Comics» и как он был недоволен, что он и Пингвин – тезки. Помнит, как спорил с мамой о какой-то группе и всегда побеждал в споре, хоть все его аргументы ограничивались упертым «потому что». Помнит, как начал приходить сюда с братом, и читать ему вслух его любимые комиксы. Помнит, как помогал закрывать магазин намного позже шести и как засыпал в старом отцовском фордике по дороге домой. Он любил это место больше, чем дом. Проводил все свое время здесь до самого окончания школы.
[indent]Дверной звонок бьет по вискам, оповещая, что последний лентяй покинул магазин. На часах 17:23, и Арчер закрывает магазин. Ему хочется сбежать в бар, в кино - куда угодно, и не возвращаться до утра. В этом месте лежат все те же комиксы, все те же пластинки, что и двадцать лет назад, только Арчи с удовольствием бы все это сжег. «Огонь очистит пламя и душу мою спасет», - бубнит он себе под нос мантру какого-то непопулярного героя непопулярного комикса, запирая магазин со смутной надеждой, что завтра не найдет эту дверь на том же самом месте.
[indent]Бейкер садиться в старый фордик отца, который к его собственному удивлению покойная тётка не успела продать, став его опекуном шесть лет назад. Конечно, он был изрядно помят после аварии, но став его полноценным владельцем в восемнадцать лет, Арчер без труда вернул ему прежнюю форму. Фордик недовольно рычит и просится на пенсию, но едет. Арчи выворачивает на главную улицу, планируя припарковаться у паба и до утра машину не заводить, но отвлекается на встроенные часы и дату. 3 сентября. Та самая дата, о которой в этом году он почти забыл. В последний момент заворачивая в направлении цветочного магазина, он выключает радио, с частыми перебоями рассказывающее о новостях в графстве Йоркшир, и оставшуюся поездку проводит в тишине. В цветочном магазине его будто бы ждут. «Я думала, ты уже не придешь», - говорит ему продавщица, но Арчи не отвечает ей, боясь признаться, что в этом году он действительно почти забыл. Он – наркоман, подсевший на самобичевание, боящийся признаться в том, что время действительно лечит и он почти забыл, как выглядела мать в том черном платье в своем шикарном дубовом гробу. Образ же покойного отца в своем лучшем костюме у него не выходит из головы никогда. Наверное, потому что тогда Арчер впервые увидел отца не улыбающегося. Он выбирает букет из белых не распустившихся пионов, и продавщица смотрит на него с максимальной жалостью, на какую только способна. Арчи, расплачиваясь, замечает плакат на стене с подобным букетом в руках прекрасной невесты и усмехается.
[indent]По пути из города, он нерешительно то включает, то выключает радио, как делала когда-то Моника, когда волновалась. Почему-то Арчи вспоминается первый раз, когда ему позволили вести фордик. Ему было пятнадцать и на семейном совете решили, что Арчеру пора учится водить. В свои пятнадцать Арчи был слишком длинным, немного несуразным и тощим, а учитывая, что уже полгода он отказывался стричься, на его голове красовался внушительного размера горшок, лезший в глаза и почти достигающий плеч. Наверное, он в школе бы стал изгоем с такими внешними данными, но Бейкер играл нападающим в команде по регби, мог за себя постоять и умел любой конфликт обратить в шутку. Совершенно не стараясь, он нравился и сверстникам, и взрослым. Даже учитывая, что долгое время его имя использовала каждая пятая мамаша в городе как пример хорошего мальчика в своих нравоучениях, он своих сверстников не раздражал. Он помнит, что после поздней тренировки поздней весной, когда на улице еще было светло, отец торжественно открыл ему дверь к сидению водителя, а мать от возбуждения захлопала в ладоши. Потом отец пол часа учил его настраивать кресло и отпускать сцепление, Арчи внимательно слушал. Самое смешное началось, когда они наконец тронулись с места. Моника и Реджинальд паниковали со своих мест, требуя то притормозить, то дать газу, не выпускать руль из рук, следить за дорогой, остерегаться кювета. «Какого? Этого?» - Арчи резко берет вправо, в сторону кювета, и тут же выруливает обратно на дорогу, не выдерживая и хохоча во всю глотку. Родители замолкают на мгновение, а потом начинают смеяться с сыном, пока тот радуясь тому, что дурацкие указания закончились, набирает нормальную скорость и ведет машину как хочется ему. На все вопросы отца, у Арчера был один ответ: он уже давно стал «трезвым водителем» среди своих друзей и ему приходилось всех развозить на чужой машине. Реджинальд еще неделю причитал о том, что его лишили права научить сына водить.
[indent]Он тормозит на окраине, заглушает мотор и достает букет пионов с заднего сидения. На дороге нет никаких примечательных знаков, но Арчи хорошо знает это место. Еще меньше сотни метров дальше по дороге, и вы официально не в Лидсе. Он смотрит на дерево, которое стало скорее всего последним, что увидели его родители, переводит взгляд на дорогу, ведущую вдаль. 3 сентября 2010 года эта дорога казалась ему воротами в новую прекрасную жизнь.
[indent]Запоздало получив приглашение на курс для художников-аниматоров в Калифорнийском Институте Искусств, Арчер не мог поверить своему счастью. Он грезил даже не самой Калифорнией или будущей карьерой, о которой всегда мечтал. Он грезил путешествиям, его пробирало до мурашек от мысли, что вскоре он покинет Лидс. Он любил этот город по-своему, но только с оговоркой, что когда-нибудь покинет родные края. Моника и Реджинальд были безумно рады и так же безумно волновались. Миссис Бейкер, каждое утро чуть ли не плача смотрела на сына, и обнимала пару минут каждый раз, когда Арчи надо было куда-то уйти. Отец же не подавал виду, но смотрел тоже по-другому: с гордостью и страхом за своего единственного сына. Хуже всего реагировал Лу, он отказался говорить с братом, пока тот не скажет, что передумал и остается. Так или иначе, Арчеру надо было отправляться в Калифорнию, и родители решили отправиться с ним, устроить маленькое путешествие. Просто, чтобы быть уверенными, что их мальчик хорошо устроится. Они ехали на этом самом фордике, в Лидсе лил дождь, а в машине, по просьбе Арчера, играл Дэвид Боуи. Он слушал «Жизнь на Марсе» и смотрел только вперед, казалось только они проедут замаячивший на горизонте указатель о границе города и жизнь безвозвратно поменяется. Небо станет ярче, а трава зеленее. Он сидел на заднем сидении вместе с братом и уловил взгляд отца в зеркале заднего вида, подмигнул в ответ, на что серые глаза ему улыбнулись. А дальше, Арчи так и не понял, что произошло. Не доезжая до границы города, отец резко ударил по тормозам, и машину занесло на скользком асфальте. Арчер ударился виском и отключился.
[indent]Арчи не в силах больше смотреть на дорогу, пытаясь в очередной раз понять, что заставило отца так резко затормозить. Он спускается в кювет и кладет букет пионов рядом с гнилыми остатками предыдущего, который он приносил в прошлом году. Воспоминания всплывают в памяти как вспышки. Вот он пытается приподняться, но не может. Вот он выбирается из машины и пытается растормошить мать, не замечая ни крови, ни осколков стекла. Её подушка безопасности не сработала. Не достучавшись до матери, он пытается вытянуть отца, подушка безопасности его буквально задушила и к тому моменту, как Арчи удается вытащить отца на мокрую землю его губы уже синие. А еще он помнит этот пронзительный гул в голове. Он почти не слышит своих криков, но слышит этот гул, и он постоянно нарастает. А капли дождя с таким шумом падают на листву, что Арчер кажется, что у него взорвутся барабанные перепонки. Даже сейчас, он все еще слышит это. Этот протяжный никогда не останавливающийся звук не проходит даже после стольких лет.
[indent]Арчи не понимал, что родители мертвы, он был уверен, что им можно помочь. От шока его пробудил малыш Лу своим плачем. Арчер схватил его на руки и прошел обратно в город, даже не надеясь, что кто-либо проедет мимо. Он не помнит сколько шел, не помнит, кто его подобрал. Он вообще плохо помнит, все, что потом было. Помнит только, что до последнего не верил, что родители мертвы.
[indent]На обратном пути со своего паломничества, Арчи слушает радио. Сейчас оно ему нравится, там никогда не бывает песен, которые ему могли напомнить что-либо из прошлого. А именно прошлое он так упорно пытается забыть. Забыть свой мыльный пузырь, построенный любящими родителями вокруг него. В этом пузыре все всегда было хорошо, даже редкие встречи с родственниками с маминой стороны воспринимались больше как повод поблагодарить судьбу за столь любящих родителей, нежели как неприятность. Чем быстрее он это все забудет, тем легче ему будет свыкнуться со своей новой жизнью. Его родители постарались, дать ему все, что требуется, защитить от всех невзгод, но совершенно проигнорировали необходимость познакомить Арчера с реальным миром. Миром, где все совсем не так хорошо. Где твои родственники пытаются тебя облапошить, где магазин комиксов несет постоянные убытки, а люди, родные и не очень, мрут как мухи. Арчи уже и не убирает свой черный костюм далеко для таких случаев, уже вошло в привычку.
[indent]Всё, что случилось с ним после смерти родителей, кажется ему немного сюрреалистичным. Он отрывками помнит, как переехал к тётке, как ругался с ней до потери пульса, когда та пыталась продать все его пожитки и наследство, как напивался вместе с дядей Робертом и дрался с ним же, когда тот переставал чувствовать рамки дозволенного. Помнит, как кузина, единственная его родственница, которая относилась к нему хоть капельку по-человечески, не редко эти самые драки прекращала. Помнит, как стоял на похоронах тётки Лены с неприятным чувством, будто так оно и должно быть. Помнит, как ему пришлось переехать в магазин и спать на раскладушке в подсобке, когда оказалось, что Лена продала их дом и чуть ли не продала машину и магазин вместе с ней. Всё это происходило так стремительно, что Арчер не мог это толком осмыслить.
[indent]На Лидс уже опустилась ночь, когда Арчер подъехал обратно к магазину. Неоновая вывеска слепила глаза и Бейкер в очередной раз подумал, что было бы неплохо все это сжечь и уехать куда-нибудь подальше. И в то же самое время, он напомнил себе, что уже никогда отсюда не уедет. Его последняя попытка закончилась печально, и даже сейчас, когда боль утраты превратилась в злость на судьбу, он совершенно не горел идеей повторить этот опыт. К полуночи он включает мамин проигрыватель, тот самый альбом Дэвида Боуи, и развалившись на маленьком диванчике у витрины, выпускает клубы дыма, наблюдая как они стремительно поднимаются в деревянному потолку. Завтра кто-нибудь опять пожалуется на запах табака, но в своей новой жизни Арчи совершенно это не волнует.
LAST BUT NOT LEAST
▪ ▪ ▪ ▪ ▪
boy, you should know whatcha falling for,
'cause I’m coming atcha like a dark horse
. . . . . . . . . . . . . . . . . // . . . . .
❛❛Кажется, мне разонравились песни Абеля Тесфайя. И пусть его оглушительный взлёт по карьерной лестнице наделал слишком много шума на всей планете «Земля», но этот новоиспечённый звёздный мальчик меня начинает дико раздражать. Особенно та самая крушительная на всём своём пути песня, всё никак не исчезающая которую неделю с верхних строчек хит-парадов. Он мне не угодил тем, что я умудрился сразу же поставить её в качестве рингтона звонка для своих друзей. И теперь в который уже раз за это долбанное утро со мной кто-то из них пытается связаться. Мне приходится с исполинской стойкостью наконец-то попытаться открыть свои глаза и с эпохальной выдержкой ответить абоненту, хотя единственное, что хочется в это мгновение - швырнуть свой гаджет куда подальше. Но если бы я осмелился это сделать, то лично бы оторвал себе руки или вообще совершил акт возмездия над своей величественной персоной, наказав смертельной пыткой харакири. Нехотя дотягиваюсь до желаемой трубки с мыслью, что, мне повезёт, и она сама заткнётся наконец, оставив меня и дальше нежиться в такой тёплой, приятной постели. Ночью я заботливо положил свой телефонный аппарат на тумбочку, дабы проснуться по будильнику и не опоздать в школу. Проблема в том, что кажется, забыл его активизировать. В который раз. Ну, бывает. Не сработал. Можно целиком и полностью списать это на мою забывчивость, в моей голове частенько теряется информация. Ведь так намного проще жить, неправда ли? Я бросаю недовольный взгляд на экран дисплея, чтобы осудить того, кто пытается достучаться до меня в столь ранний час, ведь минуту назад было ровно семь спозаранку. Похоже, меня разыскивает мой лучший друг Магнуссон. Сначала даже хочу нажать кнопку «отклонить», но громко цыкнув, делаю ему огромное одолжение, которое он мне потом всенепременно компенсирует, и принимаю вызов. — Взял, — вместо того, чтобы нормально проговорить, я широко и всё ещё сонно зеваю прямо в трубку вовремя нашего разговора. Вильям начинает со слишком бурных обсуждений преследований Вильды и чуть ли не последующими за ними серенадами под его окнами, но я удостаиваю своим вниманием только вопрос — А ты кого там уже взял? — Я разочарованно окидываю свою пустую обитель и с придыханием отвечаю — Только не завидуй, но..., — выдерживаю томительно долгую паузу, отчего мой лучший друг уже весь изнывает от желания узнать, с кем это герой-любовник Шистад совершал ночное восхождение на свой Олимп. — ...ни-ко-го, — проговариваю чётко каждый слог, вымученно выдыхаю в свой телефон и невольно бросаю взгляд на настенные часы в моей комнате. Ровно девять. Мне кажется или я только что слегка не успел на первый урок? Задумчиво повёл плечами, словно решаясь, что делать дальше - слушать смех моего друга и то, как он меня подначивает «неудачник» или же поднять свою пятую точку с кровати, чтобы хоть как-то предпринять попытку собраться в учебное заведение. Одно слово и моё решение принято. Вечеринка. Именно оно непроизвольно забрасывается в мою черепную коробку, как баскетбольный мяч в корзину, когда Вильям его произносит. Точно! У нас её давно не было. Хотя, я приукрашиваю, потому что ещё вчера мы вроде как отмечали день рождения одного новичка. Но, если это стало лишь невесомой, обычной посиделкой до трёх ночи, то касательно этой - грядёт крупномасштабная тусовка. И возможно завтра я действительно возьму. Или даже уже сегодня.
— Скоро буду, чувак. А ты пока заспамь всех, — слишком быстро вскакиваю с кровати, моментально заправляя её за собой. Закончив наводить стремительный холостяцкий уют, я бросаюсь принимать душ и после него наконец-то лечу к шкафу с одеждой, надевая тёмные рваные джинсы и слишком красную, вызывающую кофту. Мне нравится выделяться из серой массы, что меня окружают. К тому же, таким образом, я стану ещё заметнее для одного особенного человека. Но это - моя тайна и в прошлый раз мне даже польстило, как он один улыбнулся моей шутке, в то время, как до других она слишком тяжело доходила. И мой сокровенный секрет излучал радость на своём лице именно из-за меня. Мне не показалось. От моей персоны не ускользнул обращённый взгляд, который мгновенно изменил направление, что мы даже не успели встретиться и обменяться замечательной прелюдией. А вот я повёл себя, как редкостный мудак, когда в тот раз поднялся со своего места и бросил ему колкую фразу, но он слишком скоро исчез с моих радаров, решив даже не связываться. Вряд ли не услышал, сделал всё, чтобы до него долетели ужасные слова. Именно это, отчасти, сподвигло меня затеять с ним игру, продолжить и дальше издеваться, при каждом удобном и не очень случае. Интерес. Любопытство. Ненависть от того, что уворачивается от моей пронзительной пули. Уж если он так любит следить за мной, то что именно им движет? Почему держится в стороне, соблюдая дистанцию? Хватит от меня бегать! Обычно, всё кому не лень, хотят вызвать меня на откровенное визави, лишь бы хоть немного пообщаться. Почему ты так не делаешь? Просто смотришь и скрываешься! Зачем? Все другие сами плывут в руки, мои пираньи. Специально сталкиваются со мной на лестнице, чуть не сбивая с ног или изображают поддельный анти_контроль движения, решив полностью завалиться на меня. Я, конечно, люблю, когда сверху, но явно не в одежде. Его же изучить сложнее, он исчезал - я делал вид, что не следую за ним. Провальный, знаю.
Спускаюсь на всех порах вниз по лестнице, задерживаюсь около зеркала в прихожей, взбиваю причёску, хватаю наручные часы, набрасываю куртку на плечи и выскальзываю из дома четы Шистад. Пешком мне до школы идти, конечно же, совсем не хочется. Поэтому я кидаю взгляд на своего чёрного дьявола Porsche у гаража возле нашего особняка. Ключи с брелоком супергероя звенят в моём кармане, предвкушают. С их помощью я открываю дверь автомобиля и даже завожу его. Всегда верен мне, всегда рад моему появлению. Пара несложных манипуляций и я уже выруливаю на проезжую часть, чтобы с ветерком доехать до учебного заведения. Мне даже удаётся купить по дороге энергетический напиток, сделать пару глотков и окончательно проснуться. До школы я доезжаю довольно-таки быстро, а вот с парковкой, увы, сложнее. Свободных мест, естественно нет, ведь вместо того, чтобы успеть урвать себе его с утра пораньше, провёл в кровати, убегая от своих демонов. Не нахожу ничего умнее, как просто перекрыть выезд машине директора, поставив прямо перед ней свой автомобиль. Всё равно эта машина зарегистрирована на моего отца, так, чем не повод позлить его лишний раз?! Люблю быть на первой полосе даже, если она мне потом навредит. Прошмыгнуть в коридор учебного здания, где сейчас правит полнейшая тишина, моей персоне удаётся легче простого. Детки заняты уроками, а я прогуливаю. Мне даже хочется пройти мимо класса, где обитает лучший друг и показать ему жестами, кто теперь из нас лузер. Мой пункт назначения - это шкафчики, потому что у меня есть одна важная миссия - забросить моему секрету приглашение на вечеринку от загадочного инкогнито. Как хорошо, когда в своё время мы с Вильямом придумали свой собственный шаблон для подобного мероприятия, ведь распознать какой именно конкретный человек подкинул - невозможно. Можно сказать, что это всеобщая рассылка, которой удостаиваются не многие. Но я хочу, чтобы он пришёл и стал глотком воды из артезианского источника от моей жажды любопытства. Пронзительный звонок на перемену заставляет меня закончить задуманную затею как можно скорее. Хоть мне и хочется увидеть его выражения лица, когда он получит священную бумажку. Я замечаю Магнуссона в компании всех остальных и присоединяюсь к ним, по пути подмигивая очередной девушке, которая на меня засмотрелась. Друзья полностью завладевают моим вниманием, так что у меня даже нет возможности посмотреть по сторонам на большой перемене и найти его профиль в толпе. Вильям рассказывает очень забавный анекдот, до безобразия пошлый, что заставляет меня смеяться. Я не могу остановиться, потому что начинаю представлять, что подобное произошло с моим лучшим другом. Даже подначиваю его и подозрительно щурюсь, всё ещё делая вид, что не доверяю ему. Абсолютно не замечаю, как заканчивается учебный день, наверное оттого, что для меня он был только наполовину.
После школы мы, всё в том же составе, едем на своих железных породистых «конях» прямо домой к Магнуссону, дабы всё как следует подготовить. В отличие от остальных, вместо того, чтобы заниматься переносом спиртных напитков, которые мы нелегально достали по блату, загрузив ими багажники наших автомобилей, я тут же откупоривую одну с такой родной этикеткой «J.W. Black Label» и уже грешу весельем.
Время затягивает меня в свой водоворот настолько глубоко, что хронология дальнейших событий становится прозрачной. Не сказать, что мой уровень опьянения зашкаливает, но мне кажется, что комната - это корабль, а меня несёт по волнам, приятное блаженство растекается по всему телу от заспиртованного турбо-топлива. Лишь взрывоопасные вспышки дают о себе знать, когда одна из девушек отвешивает мне неслабую пощёчину. Вспоминаю, что она, кажется, только что застукала меня целующимся со своей сестрой-близняшкой, хотя первый комплимент и восхищением её внешностью принадлежал ей. Меня это даже веселит, я поднимаю руки вверх, словно виноват [хотя таковым себя никогда не считаю] и отступаю в сторону. Дома у Вильяма сейчас собран такой цветник, что этот неловкий момент запросто компенсируют чьи-нибудь ещё чувственные губы и руки, которые не станут растрачивать свои способности на драку. Я прокладываю себе путь дальше совершенно без конкретного смысла, пока не упираюсь в кого-то, потому что абсолютно не смотрю по сторонам, только себе под ноги. Мне кажется, что я видел морскую звезду, но она от меня ускользнула. — Ну, ты куда, шлюшка?, — Поднимаю взгляд на свою «преграду» и вижу перед собой именно того, в чей ящик в начале этого безумного дня подбросил приглашения - тебя, Эвен-который-наконец-то-смотрит-прямо-мне-в-глаза-Найшем. Ты приветствуешь меня, и я начинаю глупо улыбаться, конкурируя с очередной своей полу_усмешкой, которая есть в моём коронном арсенале. — Какие люди, мать твою, — меня слегка штормит в твою сторону, поэтому вместо того, чтобы пожать культурно тебе ладонь, как делают обычно вежливые люди, дабы поздороваться, я сразу облокачиваюсь на тебя, пристраивая свою левую руку, возложив её на твои плечи, тем самым конкретно сокращая между нами расстояние. Специально наглею и нарываюсь. От такого приветствия, наверное, можно выпасть в осадок, но ты почему-то стойко держишься, даже проявляешь какую-то поддержку. — Привет! Твоё появление сильно отразилось на моей координации. Что же ты творишь?, — пытаюсь в очередной раз сострить, потому что не могу существовать без этого. Я нахожусь слишком близко к тебе, что могу услышать теперь твои мысли. Что же скрывает этот взгляд, который я пытался безуспешно поймать столько времени? — Хочешь выпить, амиго? Я знаю, где Вильям прячет эксклюзивную бутылку шампанского, на случай если ему что-нибудь перепадёт. Почему бы нам его не опередить?, — Не отвечаю за смысл своих слов и особенно за их двоякую сторону. Мне почему-то начинает нравится моё положение и состояние в твоих объятиях. — А я не знал, что ты такой силач. Не каждый может меня удержать. Какую планку предпочитаешь? Горизонтальную или вертикальную?, — алкоголь всегда развязывает мне язык и теперь мне трудно остановиться, потому что меня буквально переполняет сумбур чувств. Наверное, это связано с тобой. Ведь ты решил-таки пожаловать на вечеринку и теперь мне можно будет попытаться разгадать твою маску или даже показать свою. По крайней мере, ты, наверное, удивился, что вместо очередного оскорбления, дарю тебе комплименты? Не дожидаясь ответа я, как и все чрезмерно любознательные люди, безо всяко умысла перехожу к действиям - сам проверяю какие мышцы у тебя особенно развиты, касаясь пальцами свободной руки твоих бицепсов, тут же складывая губы в трубочку, издавая при этом едва различимый возглас удивления и восхищения наподобие «у».
