https://media.tumblr.com/6f3779d98696d8 … r1_540.gif
https://media.tumblr.com/c7521012331400 … o1_540.gif

как понимаю можно уже, да?
родные, а придержите, пожалуйста, сию мадемуазель

если что, девочку я оплатил..........

oh, cruel darkness, want you to embrace me

«  «  «  «  «  «  «  «  «  «    i   f     y  o  u     c  o  u  l  d     u  n  d  e  r  s  t  a  n  d

that i can barely breathe the air is thin    »  »  »  »  »  »  »  »  »  »
i fear the   fall and where we'll land.

t h e s e  v o i c e s  k e e p  o n,  p r a y  f o r  m e  pray f o r  m e  b u t  i ' m  t o o   far gone i  c a n ' t  s t o p  t h e m  n o w

/// e a c h  s t e p  i  t a k e,  i  m a k e  t h e    same mistake

филипп любит провожать взглядом закаты, стоя у окна. когда солнечный диск в очередной раз скрывается за горизонтом, оставляя за собой на небе кровавые мазки, а остатки света бьют в окно, окрашивая близлежащее пространство безупречно насыщенным маревом. окружающее становится частью чего-то нереалистичного — жалюзи, подоконник словно окунули в яркую гуашь, пальцы сжимающие гладкую поверхность, бледная ладонь, предплечье вмиг наполняются жизнью, превращая филиппа в персонажа супергеройского комикса. пришельца с далекой планеты, у которого свойственные его расе несуразные черты: острые, колючие, слишком вытянутые и располагающиеся прилично далеко от современных идеалов красоты. кожа яркая как мякоть спелого персика, странный подбородок и губы такие, словно обрезали их неровно. главной особенностью пришельцев этой расы была бы абсолютная непримечательность. и в этом заключался бы великий абсурд. такие яркие по цвету гуманоиды внешне и такие  н и к а к и е  внутри. пожалуй они были бы отбросами вселенной. или может из них каким-то образом добывали бы столь невероятный и чарующий пигмент. ни на что другое они бы не годились. ни чем другим они бы более не удивляли.

к сожалению с наступлением сумерек волшебство каждый раз терялось. филипп не любил темноту. потому что в темноте сливался со всем остальным и становился ещё более неприметным. потому что в темноте всегда происходило всё самое плохое. потому что ночь испокон веков несла в себе причину тревожности. потому что всё затихало и на поверхности оставались только оглушающие размышления. неприятные, вязкие, затягивающие куда-то глубоко в смердящую жижу. и сколь бы ты не пытался от них избавиться они не отпускали своей иссохшейся руки с твоего горла — держали крепко, душили. филиппу было тяжело глотать. порой он лежал в постели несколько часов подряд неумолимо пытаясь сглотнуть ком, который никак и никогда не проходил вниз по пищеводу. никогда не освобождал тело и не позволял расслабиться. филипп изводил себя до боли, до спазмов внутри и это не приносило ему ничего кроме усталости и тяжелой тошноты. а когда стайгеру удавалось засыпать, он вскоре вскакивал в постели от очередного неприятного и удушающего сна. просыпался и сжимал в ладонях мокрые насквозь простыни. каждый раз. каждый день.

каждый день он носил блядские простыни в прачечную.
каждый день сидел и наблюдал за вертящимся барабаном.
считал обороты так, словно их количество заключало в себе самую важную информацию в его жизни.
делал что угодно лишь бы заглушить в себе отзвуки прошедшего.
каждый раз убеждал себя, что прошлое — состояние не возвращаемое.
но также каждый раз он наступал на одни и те же грабли — подхватывал на лету панические атаки, а затем непонятным усилием воли пытался удержать испытываемое в себе дабы никто не узнал.

филипп думал, что это навсегда. был уверен, что всё происходящее ныне медленно движется по пути деградации и деструкции. он оценивал свое состояние как применимую к конкретному моменту норму и точно знал, что лучше не будет. но либо судьба решила посмеяться над ним в очередной раз, либо он ошибался все 26 лет своей безвкусной жизни. и если второй вариант действительно верен, то в его голове грозилась назреть катастрофа. распад и расщепление, следом кризис — следствие поменявшегося мировоззрения.

он дышал одним воздухом с августом и с трудом представлял как такое может быть. он смотрел на него, потом ещё раз, и ещё, и думал, что это всё чушь собачья. не верил в отношения, а любовь считал чем-то безосновательно переоцененным. стайгер всё ещё так считает и с трудом мирится с испытываемыми чувствами, которые словно прорвали давно и глубоко заросшую в его груди рану.

филипп ощущает губы августа, они пухлые, пухлее чем его собственные. они сладкие и каждое прикосновение влажного языка к его собственному вызывает у него внутри томительное желание. словно кто-то дергает за струны: раз, два ненароком, три резко. стайгер почти забыл каково это, но сейчас упивался. его прежде жгучая ненависть к августу сменилась на желание обладать им целиком и полностью, всегда, везде. поэтому он так вздыхает резко и надрывно, потеряв губы ангста. с неохотой раскрывает глаза, встречаясь с ярким светом из окна, от которого он уже успел отвыкнуть за несколько мгновений глубокого погружения в ощущения. и его не устраивает это — холод обжигающий конечности после того, как отодвинулся ангст, не_ощущение его прикосновений, коих он ждал быть может всю свою жизнь. поэтому он тянется к нему, словно ребенок, потерявший сосок матери.

— нет, постой, — произносит негромко, хватая юношу за предплечье. казалось бы, повторение одних и тех же сюжетов, действий. очередная близость и она ощущается совершенно иначе, будто происходит всё по другому. и по сути своей так оно и есть. август уже не тот кем был вчера, а филипп тем более. несмотря на то, что они отдавались друг другу каждую ночь и чаще, им совсем не хотелось сокращать количество проводимого тесно наедине времени.

стайгер притянул августа к себе, обратно. притянул, обнимая крепко, зарываясь носом в волосы. следуя губами вдоль скулы и линии подбородка. украдкой целуя в шею и возвращаясь к губам, слегка припухшим и налившимся цветом. филипп впивается в эти губы и вкус кофе вперемешку с оттенками никотина составляют для него наиболее вожделенную формулу. он кусает партнера, как котенок, что не контролирует себя в игре. он касается пальцами тела, каждого сантиметра по возможности. заучивает черты, форму рук, пересчитывает ребра одними подушечками. а завершает ход достигая резинки спортивных штанов ангста. несколько дразнящих движений языком и ведущая рука всё же спускается ниже, отмечает возбужденность юноши и вызывает на лице стайгера едва заметную улыбку.

возможно в какой-то из параллельных вселенных филипп всё ещё ненавидел ангста, потому что сердце его безвозвратно было одернуто злобой ко всему. но сейчас, в нынешнем раскладе он его любил и им наслаждался.

Не сочтите за клише, но у любой истории есть начало. И если в художественной литературе оно связано с интригующим вступлением, в которое писатель вкладывает всё своё мастерство, то в реальной жизни всё куда более прозаично. Заместо красивой обложки - мы получаем сухой комочек бюрократии под названием "свидетельство о рождении"; заместо захватывающего предисловия - мы получаем избитую историю о "человеческой глупости". Однообразно разнообразные по своей сути рассказики, что можно слушать только с лицом, на котором явственно читается: "да знаю я, что ты мне дальше скажешь". Разумеется, история новорожденного малыша, не успевшего имя получить, исключением не стала. Уверен, всяк читающий догадывается о той причине, по-которой визжащий мальчонка на свет появился, - секс. Что ж, никто не удивлен и никто не будет удивлен, когда я добавлю, что секс этот случился между совсем ещё юной парочкой в каком-то богом забытом городе. То был вечер её выпускного - настоящий праздник и май жизни Линдси Отто - не мудрено, что она решила признаться своему "суженому" в беременности. Сим поступком "королева школьного бала" махом разрушила все свои воздушные замки, в чём, безусловно, ей подсобил ненаглядный возлюбленный. Изрядно подвыпивший, Роберт Каткоски опешил от столь "радостного известия" ему ещё и восемнадцати не стукнуло, а эта девка смазливая вознамерилась на шею сесть, работать заставить, окольцевать, а если откажется, так опозорить и на алименты развести! Не-е-ет, с такой бесстыдной наглостью Роб мириться не собирался - "будто должен я каждой, в кого хер запихивал". Бурная ссора закончилась вполне ожидаемо - криками, ударами, потёкшей тушью и угрозами. "Предохраняться надо было лучше - сама ноги раздвинула, сама и разбирайся с животом своим, а скажешь кому, так в озере тебя, мамашу, найдут" - такие были прощальные слова незадачливого отца ребенка Линдси. Я не буду утомлять вас лишними подробностями о душевных терзаниях будущей матери, о её эволюции характера и твёрдом решении покинуть Лейкбери, а вернее сбежать из него. Справедливости ради скажу, что план у трудолюбивой девушки был хороший, да и головушкой она обладала весьма смекалистой, но, как это и водится, резкие перемены в жизни без почвы под ногами заканчиваются оч-чень плохо.
Вот и получилось, что у молодой роженицы, оказавшейся в одной из больниц в славном городе Миннеаполисе, не было при себе ни документов, ни мобильн... хотя постойте, какой ещё мобильный телефон в конце семьдесят девятого года! В общем, златокудрая девушка в ободранной одежде так и осталась неизвестной, ведь уже на следующий день, после тяжелых, восьмичасовых родов, бедняжка скончалась, так и не придя в себя. Говорят, врач виноват, пожалевший лекарства для голодранки, по-крайней мере об этом шептались медсёстры, когда в больницу приехал сотрудник из службы опеки. Впрочем, малышу-то никакого дела до этого не было! Он себе спокойно спал в своём боксе, нисколько не переживая о туманном будущем. Да, в материнской утробе ему было теплее и спокойнее, чем в суетливом и шумном мире, против которого он так отчаянно протестовал своим плачем, но были и свои плюсы - свет и сухость!
Как бы там ни было, а жизнь на месте не стояла. Установить личность матери малыша не удалось. Их родственники не объявлялись и процедура предписывала отдать новорожденного в детский дом. Скверная судьба ждет всякого ребенка в таком злачном месте, служившим пристанищем для всех покинутых и одиноких. Однако ж, безымянному мальчонке повезло попасть туда в столь нежном возрасте. Богатенькие родители, не имеющие возможности по той или иной причине обзавестись своим ребенком, обожают подбирать подобные кульки счастья, принесённые прозорливыми аистами. Тут и рожать не нужно, и можно ощутить себя полноценными родителями, а в случае чего: отказную написать не помешают.
Ежели говорить всерьез, то сыночек Линдси и Роберта вытянул счастливый билет, ибо та ячейка общества, которая на него успела внимание обратить, была из лиц довольно-таки публичных, но при этом ещё и молодых, а следовательно подверженных порыву сердца. Я нарочно не упоминаю об их социальном статусе - суть совсем в ином; Адам и Жозефина Фицджеральд стремились завести своего ребенка, пока врачи не шокировали их тем, что детей у них никогда не будет. Ко всему прочему, в те далёкие восьмидесятые, люди ещё не обладали современной заскорузлостью и не страшились каких-то наследственных заболеваний, не думали о генетике и прочих нюансах, тем паче, в роду одного лишь Адама был отец, коему раковую опухоль из носа вырезали. Поэтому-то придирчивость четы заканчивалась на том, как выглядит милое создание и "а точно ли его потом не отнимут". Вердикт был скорым и без всякого "мы подуем"; во-первых - здоровый, пышущий жаром жизни мальчишка понравился в равной степени и Адаму, и Жозефине; во-вторых - работники опеки с бестрепетным видом уверили приёмных родителей, что ежели они усыновят мальчика, то никто уже его не заберет, ибо о умершей роженице известна только имя и фамилия: "Линдси Отто", по которым никаких родственников служба опеки не нашла.
Так малыш, наконец, получил свои первое и второе имя, а заодно говорящую фамилию.
Так Адам и Жозефина получили долгожданное "свидетельство о рождении".
Все мы прекрасно знаем, что неумолимое время несётся со скоростью стрелы - ещё одна правда жизни, которой я вас едва ли не удивлю. И как известно, время всё расставляет по своим местам; покуда Лирой рос не по дням, а по часам, у его родителей крепли сомнения. Их сын, как бы о нём не заботились, как бы над ним не старались, никак не отличался от "остальных детей". Если Жозефина уже в два года могла похвастаться тем, что умела читать, а Адам и вовсе был самым обаятельным и любопытным существом на свете к своим трем, то их приёмный сын не поражал какими-то талантами. Напротив, Лирой практически никогда не плакал, был крайне спокойным и, пожалуй, угрюмым - "у вашего сыночка такие серьезные глаза" - восклицали восхищенные знакомые, когда видели четырехлетнего Фицджеральда младшего. Такие высказывания не очень-то радовали не в меру тщеславных родителей, инстинктов которых хватило лишь на шесть лет. Они искренне не понимали, почему в Лирое нет эдакой искры или исключительности, ведь они идеальный пример... "родители меньше всего прощают своим детям те пороки, что сами им привили" - вроде бы так говорят мудрые люди? И пускай в нашем случае речь не о пороках, и даже не о прихотях, а о той атмосфере, коей пропитался молчаливый малыш, но эта фраза всё равно подходит к детству Лироя идеально. Сызмальства его учили, что говорить без разрешения нельзя, при этом безостановочно пичкая дитё великосветскими беседами, бесчисленными кружками и взрослым трёпом об ответственности, старании и иже с ними. В довесок к такому огромному давлению на Лироя обрушилось известие о том, что он не родной сын своим родителям. Да, Адам и Жозефина не спешили ему об этом рассказывать, но поскольку они были публичными персонами - первый перспективный юрист, вторая не менее перспективный политик, - то и Лирой весьма рано прознал, что что-то здесь не так. Его сверстники всё ему рассказали, исключительно по детски, передав слова старших, любящих посудачить между собой о чужой жизни. Сия привычки и вылилась в "серьезный разговор", так не вовремя выпавший на разлад в семье. Адам и Жозефина всё ему объяснили, и даже сказали мы всё равно тебя любим, однако ж, это нисколько не помешало им развестись через год... почему, спросите вы; всё просто, нельзя построить семью, когда два важнейших столпа - муж и жена - стремятся осуществить свою мечту, посвящая всю свою душу карьере. У них никогда не было заветного "мы", только эгоистичное "я" и видать университетская любовь закончилась через те самые три года, а затем общих интересов не хватило, чтобы преодолеть многочисленные трудности. Стал ли Лирой последней каплей, принудившей Фицджеральда старшего завести любовницу? Свой вклад приёмный сын наверняка внёс, хотя и поделать с этим ничего не мог. Впрочем, окончательную точку в отношениях Жозефины и Адама поставила злополучная беременность любовницы последнего. То был громкий процесс, ведь все обиженные женщины кричат "половину", но только на Адама, блестящего юриста и обаятельного лицемера, никакие крики не подействовали. Он сумел сохранить свой статус и репутацию, засыпав истинную причину тысячью других, заодно громогласно заявив, что от приёмного сына отказываться и не подумает, да и жене так просто не отдаст. Так и вышло, что Лирою выделили несколько дней для свиданий с приёмной матерью, правда, вы ведь все понимаете, что эти самые свидания закончились очень и очень скоро... когда женщина переехала из Майями в Вашингтон, где благополучно обзавелась новым благоверным. Что же касается самого Адама, то у его новой жены - к слову, топ-модели с невообразимо красивой улыбкой - родился сын. "Твой младший брат" - сказали тогда ребенку, от которого не ускользнуло смущенное переглядывание родителей, коим сия фраза показалась уж слишком неправильной. Эдвард не был братом Лирою от слова "совсем" и все это прекрасно понимали.
В свои шесть лет Лирой, имевший двух отцов, мать и мачеху, оказался абсолютно одинок.
Словно пленник средь роскошного убранства многокомнатной квартиры отца.
Диковинная птица в клетке, которую выпустить непозволительно.
Но и заботиться никому о ней не нужно.
Так, поить и подкармливать.
Чтобы не сдохла.
Завязка
[1986 - 2008]
Восьмидесятые были в самом разгаре, а холодная война и гонка вооружений близились к концу. Америкой правил мудрый республиканец, "добрый дедушка" Рейган, укрепивший позиции демократической страны на мировой арене. Давно уже отпел своё почивший Король Рок`н`Ролла, Элвис Пресли, а на его смену пришёл целый ворох ярких исполнителей, заставивших весь мир измениться. Впрочем, не только Элтон Джон с Майклом Джексоном набирали обороты, молодые группы - AC/DC, Led Zeppelin, Queen, Iron Maiden, Black Sabbath, Judas Priest и Motörhead и иже с ними - рвали свои сцены не меньше, переводя рок на новый уровень. В такое славное время взрослел "Угрюмец" Лирой, наблюдавший закат эпохи диско и хиппи. В его годы люди ещё пересматривали запись высадки на Луну и мечтали покорить космос, сражались за демократию и коммунизм, рассуждая об СССР и Кубе, в запой читали фантастику и смотрели на меркнущие звёзды. Города расширялись и переставали спать, они затмевали небо и Майами был одним из таких. А ведь Лирой любил звёзды, любил музыку своей молодости, но всё никак не мог подстроиться под бешеный ритм американского мегаполиса. Частная школа полнилась "золотой молодежью", большая часть из которой не шибко-то думала об учёбе. Тогда входил в моду бунтарский нрав, а образ успешного представителя "американской мечты" вытеснялся образами панков и эмо-боев. Разумеется, Лирой не попадал в эти тренды, ибо детство сформировало очень прямолинейную ступень понимание мира - надо стараться, чтобы заслужить родительскую любовь. Он не в шутку боялся, что его куда-нибудь отдадут - слова об интернате и детском доме зачастую всплывали в ссорах Жозефины и Адама. Посему мальчонка не то, что не прогуливал, он жертвовал новыми друзьями и знакомствами, полностью сосредоточившись на учёбе. Естественно, это сделало его тем ещё изгоем и "батаником", но зато учителя парнишку привечали и Адам впервые обнаружил, что его "первенец", притязает на необычайную тонкость ума. Всегда серьезный и глубоко понимающий любой школьный предмет, Лирой снискал успех и на физкультуре, записавшись в бейсбольную команду. Тем не менее, число друзей у несговорчивого и закрытого паренька, обидно прозванного "Лили" за первые две буквы в именах, всё так же стремилось к отрицательным величинам.
Человек - существо крайне обучаемое. Когда отец в шутку [вникни! вникни!] обвинил Лироя в эмоциональном аутизме, этот же самый отец понял, что мальчика нужно научить эмоциям, научить идти на контакт с другими людьми. Что он сделал для этого? Записал двенадцатилетнего сына в театральный кружок. Пожалуй, это было самым удачным решением Адама, наконец, становившегося примерным отцом, что и не мудрено - Эдварду уже было шесть, правда, мальчонку знатно распустили, но зато с самого детства он и ревел, и капризничал, и с шумом носился по квартире, чтобы громко грохнуться и начать сей бесхитростный круг сызнова. Миниатюры на школьных фестивалях искусств и небольшие представления на утренниках, начали давать свои плоды почти сразу. Лирой, примерявший на себя того или иного персонажа, учился улыбаться и грустить, восторженно удивляться и кривиться от недовольства - все эти и многие другие эмоции он раньше скрывал в сердце, а теперь... теперь сноровистый разум пришёл к выводу, что за живую реакцию его, Лироя, оказывается будут любить больше! Сенсационное открытие привело к рождению какой-то неестественной харизмы, которую так Мольер ненавидел. Сия черта, навязанная правилами общества, помогла хладнокровному мальчонке обзавестись друзьями, притянувшихся к обманчивому лидерству. Тогда в мыслях Фицджеральда не было расчета или умысла, ему просто было приятно нравиться другим. Неизведанное ранее чувство признания, преобразило четырнадцатилетнего Лироя, которого тут же окрестили по новой - не Лили, а Король Лир! Приятно быть молодым и популярным, да ещё и красивым - по мнению девушек, запойно слушавших искрящиеся шутки юного ума, нисколько не замечая, что мысль Лирою всегда застилает зрение. Вечно загорелый, из-за яркого солнца Майами, с улыбчивыми глазами цвета чистого неба, смотрящими на всё свысока и сулящими столько счастья, кучерявый блондин, да ещё и сильно вытянувшийся к семнадцати, мог по праву назваться одним из самых многообещающих выпускников своего поколения. Мало того, что капитан бейсбольной команды, так ещё и отличник, великолепно сдавший выпускные экзамены. Да, Лирой взаправду сумел стать отцовской гордостью, и даже приёмная мать приехала поздравить "столь переменившегося мальчика", злорадно отметив, что кровный сын Фицджеральда старшего находился в тени "малыша Лили" и мог похвастаться, разве что, блёклостью.
В выборе университета Лирой продемонстрировал не дюжее упрямство. В то время, как его отец пророчил ему дорогу в "Лигу Плюща", сам Угрюмец настаивал на Миннесотском университете. У этого было сразу две причины: казовая заключалась в желании продемонстрировать отцу свою самостоятельность и независимость от его денег, да-да, талантливый юноша собирался бороться за государственный грант и опасался рисковать зазря, выбрав какой-нибудь престижный университет из "Лиги Плюща"; обратная сторона у этой ситуации скрывалась за гроссмейстерским умом Фицджеральда, прекрасно понимавшего, что сейчас ему необходимо держать руку на отцовском пульсе, а не мучиться над загруженными факультативами и сложнейшими программами, ведь младший брат взрослел и мог запросто изменить виды Лироя на наследство. Вам кажется, что это перебор для семнадцатилетнего юнца? Ну-ну, не стоит недооценивать многогранность человеческой личности и силу саморазвития. Настоящий талант Фицджеральда крылся не в его уме, а в исключительном понимании мира, с несправедливостью которого он сталкивался с самого рождения. Лирой рано перестал бояться смотреть правде в глаза, во много соглашаясь и с Юнгом, и с Фрейдом, и даже с Паскалем да Кантом. Кратко сказать, он был истинным реалистом, воспитанным в атмосфере амбиций, эгоизма и нарциссизма, хорошенько преправленных прагматичным умом Адама и практической цепкостью Жозефины. Посему не стоит удивляться, что целеустремленный юноша опасался оставлять отца без своего внимания. По хорошему даже стоило выбрать местный ВУЗ, но в Миннесотском университете была одна из лучших юридических школ в Америке и это был один из важнейших аргументов в доводах Лироя.
К тому же, хотелось на родине в Миннеаполисе побывать.
Север страны оказался суровым и полным не латиноамериканцев, к которым так привык южанин, а немцев, норвежцев да ирландцев. Край был будто специально создан для чёрствого характера Фицджеральда, уже в старшей школе уставшего постоянно подстраиваться под друзей, знакомых и учителей. Здесь Лирой, сумевший-таки отхватить у государства свой грант на обучение, получил разрядку и спокойствие. Ему нравился холод больше жары, ему нравился снег больше дождей, а отсутствие побережья с лихвой компенсировали "тысячи озёр". Подводя краткий итог: новый дом Лирою понравился. Правда, не столько климат и антураж повлияли на положительное впечатление о Миннеаполисе, сколько студенчество.
Ох, эта пора, которую многие нарекают громким названием - "пик ума". Не сказать, чтобы Лирой не готовился к первому году, многое он предсказал, многое выглядело точь-в-точь так же, как он представлял, но... всё же было что-то пленительное в окружении умных и молодых людей, мнивших себя сильными личностями и лелеявших радужные мечты. Фицджеральд, прекрасно умеющий возноситься в метафизические высоты, дабы рассуждать с вершины своего сознания над подлинными причинами своих и чужих поступков, мыслей и даже эмоций, почти сразу уловил свою ослепленность огромным кампусом университета. Улей, в котором ему предстояло стать пчелкой на годы обучения, мгновенно приобрёл совсем другой окрас - Лирой отделил свой восторг сознания от истинных целей, напомнив себе о младшем брате и своём незавидном статусе в семье. Ровно так же юноша сделал со своей первой любовь, отмахнувшись от ванильных чувств. Кому они нужны, когда на кону деньги, будущее?.. Да и было в Угрюмце немало сексизма, из-за влияния высокомерного Адама, прямо говорившего, что в женщинах царит одна лишь самовлюбленность да тупоумие, хотя полное отсутствие материнской любви и предательство Жозефины тоже сказалось на мировосприятии Фицджеральда. Образ величественного отца - вот к чему он стремился, а уж семью завести всегда можно успеть. Для здоровья ведь только секс нужен.
Намеренно отпущу ворох красочных подробностей о насыщенном студенчестве Лироя, что закончилось столь жирными точками, как-то: начало нового века, снос башни - в прямом смысле - бедолаге Клинтону и одиннадцатым сентября. Согласитесь, многообещающе! Новое время будоражило кровь и Фицджеральд, пусть и не снискавший громкую славу в своём учебном заведении, уже во всю шагал в ногу с человечеством. Образ хладнокровного умника гармонично вписался в личину капитана питчера бейсбольной команды университета, а россыпь различных факультативов обеспечила юношу полезными знакомствами. К слову, самым любопытным из этих знакомств был старший товарищ Фицджеральда - Себастьян Ридлей. Будущий зоолог подкупал своим складом ума и общей страстью к учёбе. Несмотря на разницу в возрасте, они крепко сдружились с первого года обучения Лироя в Миннесотском университете и уже только это говорит о многом. Любовь к диспуту, животным и неудачи в личной жизни соединились с тем, что у двух студентов совсем не было общего поля для конкуренции, а как известно лучший друг тебе тот, кто не покушается на твою сферу влияния. Себастьян готовился стать преподавателем и учёным, а Лирой зубрил законы, дабы сподручнее было нагибать Фемиду в будущем, - оба они шли по дорожке своих отцов, готовясь вступить в самостоятельную жизнь.
Окружающие люди влияют на нас сильнее, чем мы этого хотим. Тяжело с этим справиться и сам Фицджеральд, обладавший зеркальными - до непостижимости - глазами, всё же пускал пламя молодости в свою мысль. Рассудительность требовала от него смелых тезисов, способных не токмо профессоров да отца впечатлить, но и весь мир. Ах, как же глупо! Он верил в свои идеи, как в религию, изливал их на бумагу и затем столкнулся с тем, что ректор его чуть на второй год не оставил, написав именитому отцу-адвокату письмо: "Я должен согласиться, что диссертация молодого Фицджеральда не лишена достоинств, что в ней много огня! Но именно последнее обстоятельство заставляет меня не выпускать в свет его диссертации и продержать ещё год в университете, чтоб жар его поостыл. Если он будет так же прилежен, то к концу этого времени из него, наверное, выйдет великий человек". Мда, это был очередной "тот ещё скандал", всколыхнувший не мир, а студенчество, вступившееся за судьбу своего товарища. Благо, что и сам отец принял сторону своего сына, пригрозив всему педагогическому составу судом. В конце концов, Лирой получил-таки свой диплом, но отец, коему, кстати, идея и доводы приёмного отпрыска не очень-то по душе пришлись, решил напомнить сыну о том, что такое дисциплина. Как и опасался Лили, его младшего брата, ставшего совершеннолетним, начали готовить в наследники, а его, Лироя, решили сбить с семейного пути, направив в армию. "Пойди и докажи, что ты мужчина - в нашей семье все мужчины служили" - глупый повод, который Лирой мог разбить лишь одним аргументом: "Эдвард в армию точно не пойдет". Время показало, что он была прав, но Угрюмец не смел спорить, после того, как чуть на второй год не остался, а потому добросовестно пришел на вербовочный пункт, надеясь, что у него там чего-нибудь найдут и скажут: "негоден".
Шишь. Контракт на два года и назначение в корпус морской пехоты.
Кулек личных вещей, казарма во Флориде и форма цвета хаки.
Тогда Фицджеральд и подумать не мог, как сильно изменится.
Человек очень ветреное существо, которому известны случаи тотального изменения, из-за сущего пустяка -на манер упавшего листа на плечо. Жестокий убийца может в одночасье превратиться в безобидного мухолова, а самый дружелюбный добряк на свете взяться за нож и маску маньяка на лицо налепить. В этом наша особенность, чутком ощущении мира и беспрестанной личностной эволюции. Подобная эволюция произошла и с действующим лицом этой истории.
Сложно достоверно сказать, что конкретно изменило Фицджеральда. Оружие, новые знакомства или наглядная демонстрация того, на что способна Сила, наделяющая могуществом Закон? Так или иначе, но причина сути не изменит, Лирой, побывавший не только в Ираке, но и Гаити, свёл несколько сомнительных связей с наркоторговцами, а затем сложил два плюс два - он живёт в Майами, в городе порте, расположенном прямо на судоходном пути колумбийцев и недалеко от границы с Мексикой. Он прекрасно знает законы и благодаря отцовской компании может заиметь нужные контакты в абсолютно любых кругах общества. Так зачем ему вкалывать, как проклятому, если можно вложить свои мозги в гораздо более выгодное предприятие, а семейный бизнес использовать для отмывания грязных денег?! Неожиданный вопрос, плотно засевший в сознании двадцатипятилетнего сержанта, нашедшего себе сторонников ещё во время службы. Многие здесь рисковали своими жизнями ради хороших денег и, найдя нужный подход к самым смекалистым да алчным, Фицджеральд ничтоже сумняшеся предложил выжить со свету банду наркоторговцев в Майами и на её месте организовать свою.
С такими мыслями молодой солдат вернулся в отчий дом, где его торжественно встретили, подготовив самый настоящий сюрприз с погашенным светом и внезапной вылазкой из-за диванов. Отец был снова им горд и ставил в пример младшему брату, который так и не сумел поступить в престижный вуз из "Лиги Плюща" и заканчивал какой-то хиленький, заграничный колледж. Эдвард не был прилежным студентом, заводной и шебутной юноша, застрявший на стадии ученика старших классов, любил шумные вечеринки и был страстным поклонником "слабого пола".
Какой уж из него соперник за наследство?
Следующие годы пролетели весьма стремительно. Мужчина, повесивший мундир на вешалку, примерял трёхбортные пиджаки и рубашки с белыми воротниками. Ему пришлось вспоминать свою университетскую программу, дабы лицензию на практику получить. Попутно с этим, он с товарищами пытался напасть на каналы сбыта наркотиков в Майами. Варщики и рецепты - всё это не имело значения без точных маршрутов и клиентов "по ту сторону". Такие нашлись, хотя и не сразу, но к 28 дню рождения молодой адвокат уже вовсю выстраивал своё новое детище, подключив к делу бравых сослуживцев, не желавших за копейки в финансовый кризис батрачить. Не было таким уж большим трудом отвоевать необходимую территорию и избавиться от мелких конкурентов, чтобы занять необходимую нишу. Куда большим трудом было делать вид, что всё в порядке. Поддерживать младшего брата, вылетевшего с последнего курса университета, гулять на свадьбах друзей, праздновать докторскую степень тридцатилетнего Себастьяна, получившего должность профессора в Миннесотском университете. Совместив две работы, получаем на выходе полное отсутствие времени для личной жизни или здорового сна.
Впрочем, Наполеон завещал по четыре всем спать, кроме беременных и трусов.
Кульминация
[2009 - 2018]
Проблемы преследует всех, даже хитрых, умных и расчётливых. Последним зачастую аж землю из-под ног вышибает, ведь таким, как Лирой, всегда кажется, что они неуязвимы. Печальное заблуждение, ядовитый плод гордости и невежества - будто бы их серебряный язык, их острая мысль и деньги способны уберечь от фортелей Судьбы, которая в состоянии удивить любого. Особливо, когда ей в этом помогает Предательница Фортуна. Две девушки затаили роковой заговор против Лироя, успевшего стать партнером в компании отца и начавшего вкушать сочные плоды со своей теневого бизнеса.
Всё началось незаметно и, что называется, совсем не предвещало беды. Старый друг, тот самый Себастьян Ридлей обратился к Лирою за работой. Жена обобрала беднягу аки липку, а семья и вовсе решила "имя на гобеленах выжать". Ходили слухи об измене, но Себастьян, живший на другом конце Америки и погрязший в собственных делах, был совсем не в курсе проблем талантливого профессора. Однако, это нисколько не помешало ему подсобить с работой Ридлей. Разумеется, никто не говорил о должности профессора - куда там! - много ли на ней можно заработать? Да и Лирою всегда казалось, что с многосторонними талантами Себастьяна ему дорога минимум в политики-шоумены! Впрочем, заместо всего этого Лили предложил другу небольшой, курьерский рейс. Он был уверен, что Бастьян заглянет в чемодан, но не знал наверняка, как поступит товарищ. Время меняет людей, но друга не очень-то попортила. Бриться реже стал, но задор в душе не растерял! Безусловно, были и элементарные меры предосторожности - чемодан ждал Себастьяна в самолёте уже на взлётной полосе и по прибытии в Колумбию у него не было иных вариантов, как пойти на встречу, ну или сбежать, ибо реши профессор в полицию пойти, то никаких прямых улик, указывающих на причастность Лироя к наркотикам, не обнаружили. Задрипанный самолёт, оформленный на третье лицо, да гражданин США, пересекший границу с запрещенными веществами. Тем не менее, доставка товара прошла, как по маслу и Себастьян сказал, что готов подвязаться на дело. Лирой планировал сделать из него доверенного партнера, недооценив амбиции бывшего товарища, решившего начать вести дела за его спиной, а после и вовсе уйти на вольные хлеба, наложив на уши лапшу из любви к своей профессорской должности. Лирой поверил и вновь забыл про друга, тем паче, что здоровье отца ухудшалось и он уже не мог вести все крупные дела компании. Пришлось играть в угря гибкого и успевать везде да всюду, а заодно позабавиться с того, как тесен этот мир - бывшая жена Себастьяна умудрилась как-то выйти на Эдварда. Младший брат втрескался в обаятельную красавицу по-уши, даже не зная, кто она такая и чем знаменита. Если вы думаете, что Лирой на семейном вечере хотя бы раз заикнулся о сомнительности кандидатуры Кьяры, избранной стать супругой Эдварда, то вы глубоко ошибаетесь. Фицджеральд был свято уверен, что охотница за удачей не от большой любви на его братца глаз положила и собирается новую схему провернуть. "Прекрасная выйдет точка" - Лирой уже представлял, как отец узнает о разбитом сердце сына, попавшего на деньги. Тогда его кандидатура, как наследника, будет непоколебима, а если эта девица затеяла игру похитрее, запланировав Эдварда в образцового мужчину превратить и увеличить его позиции, как наследника, то и тут прокол... дрессировать брата мог только Лирой, подсадивший кровного сына Адама на наркотики.
Результат превзошел все ожидания и даже отвлёк Лироя от проблем теневого бизнеса - новая фигура на рынке сманивала проверенных клиентов и оккупировала каналы сбыта. Грозила разразиться настоящая война, но Фицджеральд оттягивал момент, не желая привлекать лишние внимание АНБ. Предлог "повременить" дала та самая Кьяра, сбежавшая невесть куда и оставившая в семейном гнёздышке труп Эдварда гнить. Факты говорили сами за себя и Лирой с трудом сдерживал улыбку за кружкой чая, сидя в кресле генерального директора, что некогда принадлежало Адаму, не выдержавшему такого неожиданного удара. Его единственный, родной ребенок был убит в собственном доме, ещё и со следом наркотиков в крови! Наверное, хорошо, что после инсульта люди говорить толком не могут, иначе бы много шороху навёл Адам, а так... так Лирой пообещал разобраться, но следствие сдержал. Не к чему ему были судейские разбирательства над чёрной вдовой - ещё каким-нибудь образом привяжет к нему пристрастие Эдварда к наркотикам. То был лишний риск, ведь правосудие можно свершить и без буквы Закона, хотя после всего случившегося, Лирой считал себя должником Кьяры.
Торжество победителя продлилось недолго. Сначала выяснилось, что у отцовской компании хватало серьезных проблем с налоговой и, вообще, она уже на учёте стоит по подозрению в отмывании денег. Затем всплыла личина того конкурента, что теневой бизнес расшатывать начал - Себастьян Ридлей. Тот самый Себастьян, которого Лирой с криминалом познакомил. Из-за его бывшей жены он теперь занимался похоронами брата, продавал отцовскую компанию, отваливая огромные деньги АНБшникам, дабы не оказаться прижатым к стенке, к коей его ещё пыталась мачеха придавить, корившая за продажу фирмы и "ссылку отца в лечебницу". Выживание есть выживание - необходимо жечь документы и хвосты подчищать, если хочешь по белому свету ходить. Необходимо уходить на дно, ежели интуиция предсказывает небо в клеточку.
И Фицджеральд ушёл, рванув в какое-то захолустье, откуда сестре Себастьяна письмо от последнего пришло. Впрочем, вряд ли дружочек подозревал, что его любимая родственница попала под влияние Лироя, появившегося ещё в тот момент, когда она отца хоронила. Он поддерживал девушку, входя к ней в доверие и постепенно настраивая против её брата. Мно-о-ого историй рассказал Ридлей младшей Лирой, у которого брови на лоб полезли от того, когда частный детектив доложил о том, что Кьяра скрывается в том же самом городке. "Спелись? Выходит, что так. Ну-ну, голубки, скоро и я к вашей пижамной вечеринке присоединюсь" - неслись ледяные мысли в сознании Лироя, которого эти двое откинули на множество шагов назад. Он жаждал мести и находил какую-то феноменальную особенность в том, что она произойдет в месте, где проживал его родной отец, о котором он разузнал на тридцатилетие. Исключительно любопытства ради, тут же всё любопытство растеряв, когда узнал, что Роберт Каткоски из себя Н-И-Ч-Е-Г-О не представляет.
"Что ж, заодно и с родственничками познакомлюсь!"

у меня много странных знакомых  - ровно настолько, чтобы отсутствие у меня явно выраженных психологических травм родом из детства, сексуальных девиаций неприемлемого сорта или увлечений чем-нибудь вроде коллекционирования фотографий морских свинок делало меня странным для них. «странность», в общем – характеристика, требующая анализа куда более глубокого, чем тот, на который я способен. это крис, он – человек искусства, что, по его мнению, освобождает его от утомительной необходимости считаться с чужим мнением. не могу сказать, что я ему не завидую – в глубине души. это асма, вполне возможно, что она убила человека где-нибудь на другом конце планеты, но предпочитает не распространяться об этом. скачет по кухне с сигаретой в зубах, не подпали квартиру, говорю. пожалуйста. я не то чтобы привязываюсь к вещам как-то особенно сильно, эти четыре стены или любые другие – никакой, в сущности, разницы, просто оставаться совсем уж без крыши головой мне сейчас не с руки и не по карману.
никогда не было – мать говорит о деньгах этим ужасно паскудным тонким голосом, готовясь триумфально спасти меня из лап полунищего существования. жертвенник материнской любви не должен быть пуст, а я – лучшая жертва. и это тоже – странность.
единственная странность реджи – любовь-ненависть, которую он испытывает по отношению к своему магазину заплесневевших от старости комиксов. его милосерднее было бы закрыть, помещение – сдать в аренду какому-нибудь предприимчивому ритейлеру (если найдутся, конечно, желающие вложиться в сколько-то там квадратных метров не слишком чистого пола). все остальное – алкоголизм.
единственное логичное объяснение нашей дружбы – я никогда не пытался убедить его в том, что он не прав. не из-за излишней тактичности, а потому что я, в сущности, не имею ни малейшего представления о том, как ему будет лучше.
если бы он стоял на краю крыши, я бы попытался его спасти, конечно. в чем существенная разница между этими двумя поступками? не знаю.
ценность человеческой жизни многократно увеличивается, как будто смотришь на нее через лупу, когда она вот-вот закончится. размазанное во времени, все это перестает казаться реальным. не более реальным, чем бог, дьявол, русский след.
реджи никогда не пытался спрыгнуть с крыши – во всяком случае, при мне. не уверен, что эта мысль вообще когда-то приходила к нему в голову. не уверен, что понимаю, почему она пришла мне.
прямо сейчас он, впрочем, выглядит так, как будто всю ночь провел в поисках наиболее подходящей крыши – и подрался со сторожем. или с полицией. или просто с кем-нибудь излишне любопытным.
десять утра, говорю, глядя на часы.
я все еще не осуждаю. я просто констатирую факт.

начнем сначала. я ценю прелесть маленьких ритуалов. прогуляться по улице утром, пока собачники и адепты здорового образа жизни еще не выползли из-под одеяла. принять обжигающе горячий душ. выпить кофе в кафе неподалеку, в глубине души упиваясь тем, что ты помогаешь малому бизнесу процветать. если уж мы все на одном круге капиталистического ада, то почему бы не скрасить свое пребывание здесь хотя бы немного. я листаю ленту твиттера, примостившись у барной стойки с чашкой капучино. мир все еще летит к чертям, судя по последним новостям – чуть быстрее, чем раньше. бариста улыбается мне так, как будто в его вселенной этого не происходит. я не улыбаюсь в ответ. разве ты не видишь, что мы все прокляты вот-вот будем убиты? лирика, конечно, но его приторная физиономия раздражает сильнее, чем мне хотелось бы раздражаться этим январским утром. я – второй посетитель здесь, не считая девочки-подростка, которая щебечет с кем-то по фейстайму. в десять часов. надеюсь только, что это не свидание.
дверь хлопает, впуская кого-то то ли злого, то ли невыспавшегося, то ли жутко торопящегося – судя по громкости звука. я не успеваю даже оторваться от чтения, как он уже оказывается у стойки и требует себе выпить. кофе. с коньяком. в десять утра. голосом реджи кокса.
какое неожиданное совпадение.
со вздохом откладываю телефон. сегодняшнее утро явно идет не по тому сценарию, который я расписывал в своей голове.
если предположить, что у меня все же был сценарий.
не знаю, был ли у он у реджи, но судя по свежему, еще пунцовому синяку у него под глазом, для него все тоже пошло не так. если только не предположить, что его изначальным планом было напиться, ввязаться в драку с каким-нибудь не очень трезвым парнишкей, выходящим из ночного клуба вместе со своей подружкой, или с охранником в магазине, откуда он пытался украсть спички. почему спички?
почему бы и нет?
спрашивать «все в порядке?» нет смысла – все очевидно не в порядке.
все очевидно покатилось с лестницы мироздания кубарем, ломая шею.
все – реджи кокс и я, в руку которого он цепляется, пытаясь удержаться и, конечно же, увлекая за собой вниз по ступенькам.
я дожидаюсь пока он опрокинет вторую чашку кофе – и начнет, кажется, успокаиваться. то ли из-за эспрессо, то ли из-за алкоголя в нем.
в чем дело?

I   c a n   f e e l   i t   t a k e   a   h o l d   I   c a n   f e e l   y o u   t a k e   c o n t r o l
[indent]  [indent]  [indent]  [indent] o f   w h o   I   a m ,   a n d   a l l   I ' v e   e v e r   k n o w n

n e v e r  s a i d  t h a t  i  w o u l d   t a k e   n o   o t h e r
         love is madness

can't live ⍆ you can't, nah-nah-nah ❖ you wanna, but  lips impress you / / think it's funny, ❖  but honey, can't run this show on your own

Кто-то с нетерпением  желает появления на этот бренный свет свою надежду на будущее, а кто-то оттягивает этот «волшебный» миг, а есть ещё те, кто пытаются прекратить его раз и навсегда. Адриану повезло, он родился в любящей семье, где его с нетерпением ждали и планировали, расстраиваясь в случае отрицательного результата теста [сделанного слишком рано].
Повествование о жизни данного молодого человека стоит начать с рассказа о том, кем были его родители. Отец [Рияд Мартелл] встретил маму [Рейчел] еще в юности. Скорее всего, как то приятно говорить, это была любовь с первого взгляда, и казалось, что эти двое самая идеальная пара на свете. Покладистая Рейч, способная усмирить по молодости бойкого Рияда, не вынашивала с детства мечту выйти замуж рано, но именно так все и случилось. Девушка обожала цифры и неплохо в них разбиралась, поэтому решила связать себя с бухгалтерией. К тому же чудесно, когда есть, кому считать налоги, а не терять время на то, чтобы привлечь кого-то со стороны для помощи. Мистер Мартелл с головы до ног слыл любознательной личностью с предприимчивой в бизнесе жилкой. Чем только молодой человек не увлекался. Довольно часто его можно было увидеть в местном музыкальном магазинчике за роялем, где он, развлекая зевак, на самом деле кропотливо работал, воплощая уникальность композиции по клавишам. Конечно, это было ради хобби, ведь после подобного мини-выступления, он бежал на своё основное место, где вершилась история карьерных достижений и крутилась валюта разных стран мира – казино. Благодаря его натуре и работоспособности, Рияд довольно рьяно достиг своего олимпа славы – стал настоящим бизнесменом. И на этом пути он был не один, а со своим самым лучшим другом и по совместительству партнёром, Декстером Тиреллом. Можно сказать, что Рияд во всём старался соответствовать своей правой и даже левой руке. Мужчина учился у мастеров своего дела и за счёт продуктивных идей и вложений. Позже, благодаря новой карьерной ступеньке достаточно неплохо увеличился семейный бюджет наследия Мартелл. Рияд осуществил свою главную мечту открыть студию звукозаписи и заниматься музыкой. Можно сказать – это был каприз для души, о котором он давно мечтал, но не собирался связывать с ним всю свою жизнь. Ведь есть вещи, которыми нам нравится заниматься в удовольствие, а не потому, что нужно, для этого у Рияда было казино. Молодая семья сняла сначала небольшую квартирку в Сакраменто [откуда они оба были родом] и лишь когда спустя какое-то время выяснилось, что Рейч ждет ребенка, задумались об отдельном просторном жилище. Теперь уже Мартеллы взяли кредит на покупку строительных материалов для большого дома, который собирался построить Рияд. Как говорится, всё произошло в свой черёд. Удивляться тут нечему, потому что практически все в этой стране живут именно за счет кредитов. А этой молодой семье было необходимо иметь собственное гнездышко, и если раньше маленькая квартирка вполне подходила, то с появлением на свет первенца, Мартеллы поняли, что им нужна площадь побольше. Перебирались в новое место жительства постепенно, по мере того, как шло его строительство.
К слову, о первенце. Это был чудесный мальчик, которого назвали Адрианом в честь дедушки Рейчел, военного, погибшего на войне. А второе имя «Джаз» выбрал Брукс-старший, не трудно догадаться, какое именно музыкальное направление ходило в его фаворитах. Также стоит отметить, что для Рейч «Адриан» имело и библейское значение — женщиной она была в каком-то роде набожной. К тому же Рияд, разумеется, ничего против этого имени не имел, поэтому с первого своего вздоха мальчик с оливковыми глазами звался именно так. Впоследствии мама с папой сокращали имя сына до Ари.
С самого начала было видно, что Адриан ребенок светлый, добрый, даже чувствительный. Не то, что бы он был плаксой, или много расстраивался по поводу и без, напротив — в этом плане он был сдержанный, даже можно сказать взрослый. Но, тем не менее, он отличался от многих детей хотя бы тем, что с детства очень любил окружающий его мир. Радовался буквально всему и во всем находил повод для того, чтобы улыбнуться. Он и правда был своего рода «солнышком» или «ангелочком», как его и любила называть мама. Ари не относился к числу тех детей, что постоянно капризничают, вечно чего-то просят, шалят и хулиганят, заставляя родителей краснеть. Он был интеллигентен [насколько это возможно для столь юного возраста], к тому же послушный. Всегда боялся расстроить родителей, поэтому если и совершал безрассудную глупость и понимал, что отец и матерью не довольны, то сразу же чувствовал себя ужасно виноватым. В общем, чувство совести и собственной ответственности перед родными в нем было развито всегда. Мама поклялась, что сделает всё, дабы её сын вырос настоящим джентльменом, похоже, судьба с ней беспрекословно согласилась. Вот только приторно сладкий мёд судьба разбавила каплей дёгтя.
Когда Адриана отдали в местный садик, он совершенно не ожидал, что его будет забирать в один прекрасный день отец вместо матери. Ари настолько привык к обычному укладу, что даже впервые стал с недовольством упираться и дуться, когда папа пообещал объяснить всё дома. Тогда почему-то было не то время, не то место. В то мгновение произошло два события – у мамы появилась новая работа, а у семьи Мартелл скоро ожидается прибавление. Реакция Адриана стала не то, что непредсказуемой, а даже удивительной и неожиданной. Как только с губ родителей сорвалась фраза «у тебя будет сестрёнка, детка» он быстрее ветра выбежал из дома на задний двор, куда ему запрещалось ходить, когда сгущались сумерки. Для сына папа выстроил дополнительно небольшую хижину на дереве. Адриан направился именно туда, успевая по дороге пнуть одного из гномов и погубить мамины цветы. Просто так. Нарочно.

В тот день семья Мартелл, естественно, лишь только припугнули своего сына подобным жестом, но этот урок был усвоен Адрианом. Он стал привыкать к мысли о том, что скоро у него будет сестра. Его это даже начинало радовать. Ари теперь уже хвастался своим друзьям и другим детям в садике, что скоро станет самым лучшим старшим братом на свете. Он покажет всем, кто такой Мартелл-младший. С рождением сестры, которую назвали красивым именем Лилианна, Ари в который раз извинился перед родителями за то своё «непростительное» поведение. Адриан помогал родителям, как мог и вскоре они уже даже не помнили про цветы, которые уже не взойдут на том месте, где были и ремень на дне бочки.
К моменту поступления в школу мальчик уже был вполне сформированной личностью, хотя ему и было на тот момент не так много лет. Но он всегда четко знал, чего хочет, как поступать и тому подобное. Был серьезен во всем, что требовало серьезности, но, как и любой нормальный ребенок обожал веселиться, гулять, ходить с отцом в какие-нибудь походы. С появлением сестры затянули пояса потуже, в общем, им хватало как на жизнь, так и на возвращение кредита. Конечно, первый годы, как только Лили принесли домой, были самыми тяжёлыми, особенно учитывая, что в отличие от брата, она довольно часто будила родителей, требуя к себе внимания. Ари, закрывался в такие моменты в своей комнате, крепко до боли сжимал ключ от хижины на дереве и только после выходил, чтобы проявить участие. Некий ритуал, который будто заряжал и придавал ему сил. Когда Лилианна подросла, самостоятельно могла ползать, играть и лепетать что-то бессвязное без умолку, Адриан частенько сделал попытку привить сестре любовь к своей коллекции игрушечных автомобилей, а также военного войска. Но малышке нравился исключительно заводной вертолётик, к которому та тянула руки и безуспешно приземляясь обратно. Остальное она, в буквальном смысле, отшвыривала в сторону. Например, любимая красная машинка Ари исчезла просто бесследно. Со временем, Адриан стал испытывать к сестре тёплые братские чувства, он любил её, обожал. А как на него смотрели другие, когда он приходил в магазин вместе с ней за мармеладом!
При всём своём перфекционизме и стремлении стать лучшим во всём Ари вполне бы мог заработать себе в школе довольно-таки неприятную репутацию ботаника, как это случилось с Томом, его одноклассником. Но перед этим мальчишкой у Мартелла был целый ряд преимуществ. Во-первых, он не был молчаливым и хилым пареньком со «стрекозиными» глазами из-за толстых линз огромных очков. Адриан умел находить общий язык с окружающими, а природа наградила его отменным здоровьем. А во-вторых, ему повезло родиться в семье, материально более благополучной, чем семья Тома, который носил школьную форму порой до тех пор, пока не появлялись дыры даже на заплатах. И над Томом смеялись, в его адрес то и дело летели всякие издёвки, одноклассники то и дело дёргали мальчишку – дети бывают иногда, как это известно, чересчур жестоки. И хотя так получалось, что в классе было два умника [причём Ари с досадой признавал в глубине души, что Том составляет ему очень даже здоровую конкуренцию], одного подвергали беспрестанным насмешкам, а второго, напротив, все любили. Впрочем, сам Мартелл не издевался над Томом. Он его предпочитал просто игнорировать. До поры до времени. Их однажды свёл вместе проект – планеты. Адриан тогда получил в подарок от отца телескоп. Ари заболел звёздами и вселенной в целом. Том стал тем самым другом, который разделял его интерес, понимал и, наверное, это был самый лучший доклад, что только видела школа Сакраменто. С тех пор, Адриан при каждом случае становился на сторону Тома. Если побьют его – Ари также подставит щёку, в случае провала в ответ.
Но самым лучшим другом у Адриана всегда была Роуз Тирелл. В то время, как мальчишки ходили большими компаниями смотреть игру или участвовать в ней самим, Ари сопровождал свою подругу на танцы или не спрашивая брал её сумку, дабы доставить в целости и сохранности до пункта назначения. Их родители умилялись разворачивающейся перед глазами пейзажем, а Адриан не находил в этом ничего необычного. Прекрасное воспитание поспособствовало к тому, что из Адриана с каждым днём всё больше вырисовывались штрихи и контуры настоящего джентльмена. С Роуз он виделся практически всегда, если учесть ещё тот факт, что их семьи дружили и вместе вели бизнес. Ари нравилось ухаживать за Розали, и он по большей части относился к ней, как к ещё одной младшей сестре, только с особыми привилегиями. Она ему нравилась. И по мере взросления, Адриан тотально влюбился в неё, скрывая свои чувства и даже отрицая их. Ведь Роуз никогда не подавала молодому человека повода думать, что это не безответно. Она всегда относилась к нему как к другу-брату, они даже сделали татуировки-дружбы, разве это не повод так думать? Дурак, одним словом. И Адриан продолжал себя так вести, не решаясь хотя бы попытаться сказать Розали о том, что она его привлекает. Боялся спугнуть и разрушить их дружбу. Он встречался с другими девушками, но всегда приходил к Роуз, чтобы посмотреть вместе фильм и поделится с ней своей личной жизнью. К тому же Ари был старше Розали на несколько лет и с легкостью выступал советчиком и в её любовных делах. Конечно же нет, ему это давалось трудно, но он скрипя сердцем вёл задушевные беседы и по мере возможности переводил разговор в другое русло.
Как уже было сказано, отношения у Адриана с отцом были прекрасные. Более того, Рияд гордился своим единственным сыном, который, как ему казалось, уверенно шёл по следам своего старика. Ари любил музыку, умел играть на фортепиано, да и вкусы у них с папой совпадали. Так что в голове Мартелла-старшего уже давно был составлен план, куда, когда и зачем пойдёт продолжать обучение Адриан. И, несомненно, его уверенность в том, что сын однажды удостоится чести стать частью огромного коллектива композиторов, была непоколебима. Поэтому для Рияда стало большой неожиданностью, когда в старших классах Ари стал уделять куда больше времени и интереса астронавтике, даже записался в кружок современного естествознания, чтобы стать полноправным участником космической культуры. Узнав же о намерении сына серьёзно податься в аэрокосмическую область, мужчина совсем расстроился. Возможно, даже разочаровался где-то в глубине души, потому что он успел себя убедить в своих собственных желаниях, от которых вот так отрекаться было довольно тяжело. Но вместе с тем, Рияд всё же попытался смириться с выбором сына, ободряя себя тем фактом, что тот не будет растрачивать свой светлый ум на всякую ерунду. Мальчик просто пересмотрел фильмов в духе «Звёздные войны», «Чужой», ведь, правда?! Это пройдёт со временем.
После окончания школы Адриан, как и хотел, решил следовать за своей мечтой и поступить на факультет физико-математических и естественных наук в Калифорнийском университете, заручившись поддержкой отца, как бы тому не хотелось отпускать сына в сию стезю. Это высшее учебное заведение полностью соответствовало его требованиям, которые он выстроил лично для себя в своей голове. Ари, если и бежал, то за своим будущим. У мамы подросла новая помощница – Лилианна к тому времени. Дети всё равно рано или поздно вылетают из гнезда. Как только молодой человек ступил на порог университета, Адриан тут же словно зарядился какой-то совершенно иной атмосферой, воздухом, которым хочется дышать постоянно. По мере того, как Ари, вливался в новую жизнь, он даже ни секунду не задумываясь, записал свою фамилию в дополнительные организации – студенческий совет и команду по плаванию. Учёба давалась ему совсем уж нелегко, молодой человек себя, действительно загружал по полной программе – Мартелл поставил цель учиться, а не просто так посещать занятия и ходить слушать бездумно лекции. Обессиленный, он частенько засыпал в библиотеке и просыпался от того, что его будит кто-то из знакомых. Так молодой человек познакомился со своей будущей лучшей подругой, Нарциссой, которая так же, как и он училась теперь на факультете физико-математических и естественных наук. Девушка перевелась из другого университета. Именно Цисса поспособствовала тому, чтобы Ари раз и навсегда изменил своё решение связать свою судьбу с космосом. Если бы не подруга, то Адриан бы сейчас, наверное, так и смотрел на звёзды с экранов монитора, открывая звезду, которая его сделает богатым, вместо того, чтобы жить и помогать людям.
Адриан заканчивал второй курс в злополучный день, когда случилось несчастье, - жизнь Нарциссы так нелепо оборвалась во время захвата подозреваемого. В одном из местных банков было совершено ограбление, и преступник взял себе целую кучу заложников, угрожая расстрелять их всех до последнего, если они не станут выполнять его условия. Мартелл и его сокурсница находились внутри, но их рассадили друг от друга по разные стороны. И если Адриан сидел спокойно, то Нарцисса наоборот. Цисса стала случайной мишенью, она попыталась сбежать, прокрадываясь к чёрному выходу. И всё бы должно было закончиться хорошо, но преступник уже подстерегал её там, стоя на стрёме. Выстрел стал смертельным для Нарциссы. Как оказалось, убийца проектировал это здание ранее и знал все входы/выходы. Этот переломный момент сподвиг Ари податься в копы. Возможно, чтобы отомстить за подругу, возможно, чтобы поймать преступника, которого так и не поймали. Поэтому, когда Адриан появляется снова на пороге высшего учебного заведения для продолжения обучения и получения корочки, то зачастую начинает прогуливать пару-тройку второстепенных занятий, обучаясь по вечерам либо экстремальному вождению, либо посещая местный тир на предмет тренировки навыков меткой стрельбы, дабы впоследствии при сдаче экзамена и последующем подтверждении владения огнестрельным оружием не возникло проблем.
Получив заслуженную степень бакалавра, Адриан подает заявку на обучение в полицейской академии, и, пройдя все многочисленные испытания, которые длятся не один месяц, проверяющие твои нервы, выкручивающие их в спираль, лишь бы уличить, вдруг расслабишься, дашь ту самую слабину, проколешься, не выдержишь – Ари в конце концов зачисляют, а после окончания учёбы берут в долгожданный «старт-ап» настоящей полицейской жизни - патруль. Именно там Адриан начинает свою стажировку в качестве офицера.
Служба в полиции захлестнула Ари с головой. Он проводил там всё время, брал смены коллег, жертвуя семейными общими сборами четы Мартелл в праздники/выходные. Мужчина отдалился от своей семьи. Там теперь родился ещё один ребёнок, ещё его сестра – Саванна, Сейв. Адриан посчитал себя лишним и в какой-то момент съехал, решив для себя, что уже пора бы и жить отдельно, не тревожить родных, когда он возвращается под утро с очередного «рейда». С Саванной Ари очень хорошо общался, давал какие-то жизненные советы, девушка тоже хотела в будущем стать копом, но брат постоянно отговаривал её. Его сестра не понимала отстраненность Адриана от семьи, поэтому зачастую подстраивала совместные встречи, чтобы брату не было возможности свинтить и отвертеться. Как-то раз, поссорившись с родителями, Сейв приехала жить к Ари. Из вещей она приволокла с собой лишь косметичку и щенка, из-за которого собственно и повздорила с отцом и матерью – они запретили оставлять собаку дома. Адриан решил вопрос слишком быстро для всех – он оставил пса у себя, разрешая сестре на полных правах в любое время приезжать в гости, и навещать нового друга. Сейв умоляла брата о том, чтобы именно она дала кличку псу. Ари не смог ей отказать. С тех пор в его доме живёт мопс по кличке Чубакка. Адриан называет его вместо Приятель Бякой [игра слов – baddie – плохиш, бяка и buddy – приятель].
Никто не был удивлён, когда Адриан стал детективом, многие наоборот задавались вопросом – почему не раньше? Зная насколько сложно сдать экзамен, вопрос в данном контексте до боли риторический. Напарник Мартелла ушёл слишком не вовремя, он поднатаскал парня, устроил ему настоящую школу выживания, прежде чем Ари почувствовал вкус службы в полиции. Адриан был расстроен. Он привязался к «старику», но всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Новым напарником Мартелла стала Элоди. Мужчина боялся, что не найдёт с ней общий язык, ему никогда не приходилось работать в паре с женщиной, только если это был какой-нибудь проект по уголовному делу в университете. Здесь же абсолютно другая ситуация – вы доверяете друг другу жизнь, а не свою шариковую ручку, если она вдруг закончится.
В какой-то момент Адриан и Элоди стали больше, чем просто напарники, они стали друзьями. Даже больше, Ари симпатизировала эта уверенная в себе и своих силах блондинка. Настоящий коп в юбке, с которой всегда легко. Только был один лишь момент – Элоди была замужем, Адриан даже гулял на её свадьбе! Ари посвятил новоиспечённым супругам одну из своих счастливых песен из бара караоке во время своего тоста. Мартелл даже общался немного с её мужем, хоть это и было лишь на свадебной закрытой вечеринке только для своих и длилось всего десять минут. Адриан показалось, что они теперь друзья на все времена и века, что супруг Элоди даже неплохой человек. Наличие ребёнка не смущало Ари, детей мужчина обожал, впрочем, как и они его.
Адриан сам для себя не заметил, как придумал в своей голове то, чего между ним и Элоди никогда не было. Ари сам для себя не заметил, как стал проявлять недопустимые знаки внимания к своей напарнице, которые зашли за рамки. Кофе, выраженные яркие эмоции, которые необходимо держать при себе, слишком частые мимолётные прикосновения, которые делались им специально, но обыгрывались за случайность, лишний билетик в кино, неожиданные встречи в свободное от работы время «ну надо же и ты здесь, ментальная связь».  Это заметили все, но не говорили вслух, пока новость не дошла до дяди Элоди Кеннета, который служил сержантом в полиции. – Субординация, Мартелл. Либо ты соблюдаешь, либо... – После серьёзного разговора с Кеннетом, Адриан решил напиться в местном баре и пробыть там все выходные, надеясь, что алкоголь поможет уничтожить все его неожиданно вспыхнувшие чувства к Элоди. Странно…но…бар и вправду помог. И не один бар. Но ненадолго.
Планы Рияда Мартелла насчёт личной жизни сына тоже были весьма определённые, которые он озвучил, сразу оговаривая пункт отказа. Брюнет должен взять в жёны Розали, потому что они на семейном совете так решили. Адриан удивил отца, достаточно резко согласившись и сказав, что женится на Роуз и чем скорее, тем лучше. Ему тоже хотелось своего рода отомстить. Показав тем самым, что он тоже умеет быть счастливым женатым мужчиной. К тому же это Роуз, та, кто знает всю его жизнь и та, к которой в своё время что-то испытывал. Она всколыхнула к нему прежние чувства, которые он прогонял от себя всё это время. Но девушка подобного шага никак не ожидала от Адриана и весьма красноречиво дала ему понять, что не собирается выходить замуж. По крайней мере за него точно. Роуз не только разорвала помолвку, но и уехала в другой город. Настолько ей опротивел друг? Ари был оскорблен и в какой-то степени унижен. Он снова решил поступить проверенным ранее способом и напиться. Да только после похода в бар, завернул ещё к своей напарнице. Ему хотелось утопить свою боль ещё дальше. Коллега была очень даже не против, к тому же её супруг пропадал на дежурстве в больнице [он трудился хирургом].
Брак Элоди затрещал по швам, когда она призналась мужу, что переспала с Адрианом, а тот тут же подал документы на развод, пожелав Ари удачи и предупредив, что счастье на несчастье не построишь. Мартеллу было всё равно, ведь он получил желаемое - Элоди. Не сказать, что он её любил, но ему нравилось, что она отвечает взаимностью. Вот только работать вместе как раньше они уже не имели права и девушке дали другого напарника, а у Адриана также появилось своё прикрытие на заданиях.
Новая жизнь на протяжении последних двух лет натолкнула Эл на мысль о том, чтобы узаконить их отношения. Она сама сделала предложение Адриану, намекая, что её дочке нужна полноценная семья. К тому же бывший муж не участвовал в воспитании ребёнка, ссылаясь на занятость в больнице. Ари не хотел в ближайшее время женится, но почему-то согласился. Видимо, боясь обидеть Эл. Да только похоже всё снова не закончится свадьбой, ибо Роуз вернулась обратно в город и Адриан, хоть и зол на неё за то, что так поступила с ним, хочет ей помочь. Что же выберет Ари, прекрасную жизнь с нелюбимой или вновь наступит на безответные грабли и вечный отказ? Только на этот раз, он вроде как помолвлен.

Сладкий  а р о м а т  меня, меня манит;
меня, меня манит. голос в тишину,
это сон наяву, и я в нём тону,
   { я в нём тону }
     я в нём тону.
В ту ночь он пишет тебе «goodnight» впервые после того, как проигнорировал твоё пожелание. Ты еще несколько минут смотришь на это короткое слово, облизываешь взглядом буквы, не зная, как именно реагировать – внутри все скручивается и жалобно стонет: ты не понимаешь, искренне ли он или всё еще пытается быть катастрофически вежливым (как сегодня днем?). Но против воли на скрытом темнотой лице расползается странная улыбка. Тебе на мгновение так сильно, до скрежета в ребрах, хочется верить, что он все же искренен; что добрался до дома и, укладываясь в кровать (какая бы она там ни была и где), подумал о тебе, вспомнил на минуточку, и ему вдруг захотелось пожелать тебе спокойной ночи просто потому, что звезды рвано заглянули в его окно, и одна подмигнула косым глазом – точно так же, как и тебе сейчас, и это желание вылилось в одно безмятежно спокойное слово, девять букв, от которых внутренности твои скручиваются в узел – ты понимаешь, что пропал, пропал, совсем, блять, пропал, потому что (не ждал, но) так хотел, чтобы однажды Ноэлю Поттеру просто захотелось быть на несколько дюймов ближе – пусть даже в черных буквах на дисплее смартфона.
Ты облизываешь пересохшие губы, и понимаешь вдруг, что затянул с ответом на целых десять минут, и тогда быстро тыкаешь в поле сообщения и печатаешь своё ответное пожелание, блокируешь телефон и отворачиваешься к окну. Оно близко к кровати и едва приоткрыто – небо разрисовано россыпью тускло сияющих звезд, и всё же одна из них действительно ярче. Мобильник больше не вибрирует – ты не знаешь, прочитал ли Ной твоё сообщение и хотел ли, но что написал – не жалеешь (в конце концов в голове сотни тысяч причин для отмазки). Возможно, он увидит пожелание уже утром, и тогда он… что он? Что подумает? Подумает ли? Обратит внимание? Ты глухо рычишь и накрываешь голову подушкой – твоё новое кредо чувствовать себя глупо и слишком много думать об этом светловолосом мальчике.
• • •
Тем не менее, проходит все больше времени, а легче тебе нихуя не становится. Вы встречаетесь трижды в неделю, чтобы заниматься проектом. Ты заводишь странную привычку забивать холодильник едой только для того, чтобы быть гостеприимным хозяином (убеждаешь себя, что именно в этом дело, а не в том, что Ной постоянно с благодарно блестящими глазами ест всё, что ты для него сделаешь, а ты в каждый его приход чувствуешь терпкий запах голода под тощей кожей плоского живота). С каждым днем ты всё сильнее привязываешься к сладости его аромата, обвиваешь эту красную ленточку вокруг шеи все крепче, с облегчением отмечая, что он всего этого не замечает, а если и замечает, то не показывает (наверное, изо всех сил держится ради успеваемости – хотя мысль эта с каждым днем становится всё более слабой и нежизнеспособной). Вы все чаще пишете друг другу сообщения, которые порой выходят за рамки проекта, и ты путаешься в своих чувствах всё больше.
Главным образом потому, что не можешь понять, зачем ему всё это нужно? Его дружки больше не рискуют лаять в твою сторону в школе, но в его словах все еще проскальзывает это фирменное «пидор», хоть и значительно реже и всё менее феерично. Ты бросаешь на него взгляды в коридорах, ловишь его расслабленные движения, как всегда кривые, злые улыбки в чью-то сторону, а потом… под мягким светом лампы на своей кухне или под закатные огни в окно твоей комнате его губы изгибаются совсем иначе – иногда стоит больших усилий, чтобы не замереть на месте, разглядывая его светлое, ласковое лицо, с которого день за днем наконец исчезают следы твоих кулаков, и практически не видны фиолетовые полукружья под веками.
я не могу без тебя спать; без, без тебя спать. без, без тебя спать. я не могу без тебя спать; без, без тебя спать. без, без тебя спать.
Однажды ночью тебе никак не удается уснуть, и ты вдруг думаешь: а вдруг ему тоже? Пальцы сами печатают бездумную смс.
you:
не спишь?

noel potter:
неа, а что?

you:
не могу уснуть, завтра об этом пожалею. а ты почему?

noel potter:
не знаю, столько мыслей, уснуть не могу тоже

you:
о чем?

noel potter:
обо всем, на самом деле
noel potter:
о том, что мы довольно неплохая команда, а? Кто бы мог подумать. И курить за школой вместо ланча с тобой круто

you:
да, прикольно. иногда ты ведешь себя не как придурок

noel potter:
а ты иногда не как пидор....
noel potter:
это шутка, соре
noel potter:
ПОТОМУ ЧТО ТЫ ВСЕГДА ПИДОР
noel potter:
бля прости най это точно шутка. Пойду я спать пока меня совсем не понесло

you:
хаха! споконой ночи Ной

noel potter:
спокойной ночи, это правда была шутка тупая, ПРИВЫКАЙ

you:
нет, Поттер, ты всё же ВСЕГДА ведешь себя как придурок

noel potter:
ахахах. Сладких снов

you:
♥

noel potter:
ХАХА ♥
После этого ты еще долго не можешь уснуть, ворочаешься с боку на бок, пытаясь подавить тупую улыбку и сбавить скорость разогнавшегося дохлого сердца – оно стучит как бешеное, ты еще пару раз поглядываешь на эти дурацкие сердечки, на его смех и вдруг искренне рад тому, что в ближайшие пару дней вы не увидитесь, а потом, возможно, никто из вас и не вспомнит об этой странной переписке (чушь, конечно же, хрена с два ты её забудешь, но Ною об этом знать необязательно). И ты засыпаешь, забывая обо всем на свете, чтобы во сне увидеть его улыбающееся солнечное лицо.
В ближайшую субботу ты получаешь от него еще одно сообщение:
noel potter:
а ты идёшь на вечеринку завтра?
В голове вдруг всплывает воспоминание о тусе у кого-то дома, и ты думаешь, что тебе там делать явно нечего – весь смысл вечеринки в том, чтобы напиться в говно и склеить кого-нибудь, если ты не сделал этого раньше, а в голове у тебя все мысли только об этом несносном Поттере. С чего он вдруг спрашивает? Для всех окружающих между вами ничего не изменилось. Нет никаких смсок и разговоров ни о чем между обсуждением проектов. И ты быстро пишешь ему:
you:
вообще-то не собирался, я все равно толком ни с кем не общаюсь

noel potter:
камон, приходи, там будет вся школа. Бухнем

you:
с тобой? вряд ли это хорошая идея

noel potter:
почему? всем будет плевать, они же пьяные будут. К тому же, мы партнёры по проекту! Так что?

you:
посмотрим. особо не рассчитывай

noel potter:
ну как знаешь
В груди неприятно щемит от этой переписки. Ты оглядываешь пустой дом – в нем лишь раз за разом глухо тикают часы, тишина изматывает и давит, как бы тебе хотелось хоть на один вечер стать обыкновенным подростком и напиться до чертиков на идиотской вечеринке, на которую тебя приглашает человек, в которого ты влюблен (ты сто тысяч раз даже в собственных мыслях избегал этого слова, но в итоге ничего более правильного не находится, ничего более емкого, кроме… правды). Вдруг ты замечаешь на полке металлический блеск – взгляд цепляется за покатый бок отцовской серебристой фляжки – и в голову приходит идея, заставляет твои губы изогнуться в улыбке. Возможно, впервые за последнее время на в тебе загорается эта безумная искра азарта.
Ты быстро лезешь в бар и достаешь оттуда бутылку джина и бокал, а из холодильника – медицинский пакет с кровью из больницы. Ты заполняешь стакан до краев, слизываешь с пакета выступившую алую жидкость, довольно урча, и добавляешь кровь в алкоголь, выпиваешь залпом. Напиток ужасно обжигает горло, на мгновение становится трудно дышать – за год ты стремительно быстро отвыкаешь от этого чувства, – но ты наполняешь еще один и повторяешь манипуляцию. Ощущая легкое головокружение, ты довольно улыбаешься и наливаешь перемешанный с кровью джин в папину фляжку. Наливаешь себе еще этого извращенного «коктейля» и оставляешь на столе.
Чувствуя, как комната плавно движется, ты открываешь шкаф и достаешь оттуда вещи. В голове мелькает совершенно дурацкая влюбленная мысль – что бы понравилось Ною? Наверное, если бы ты был девчонкой. Например, рыжей (от этого предположения губы кривятся в неприятной усмешке, но алкоголь делает свое дело). Ты одеваешь себя в узкие черные джинсы – ткань обтягивает длинные ломкие ноги – и невесомую полупрозрачную черную рубашку, словно расшитую звездами (плетение так красиво ложится на шифон, что кажется, будто на тебя рухнул млечный путь). Становишься перед зеркалом, туманно и весело оглядывая себя, расстегиваешь на пару пуговиц больше – обнажая худую впалую грудь с выпирающей сетью ребер и тонкие нити льнуших к шее подвесок, пылающий под ключицей католический крест. Тонкие запястья обвивают черные браслеты.
Ты облизываешь губы, спешишь вниз – залпом выпить еще два бокала, разгоняя себя до нужной кондиции заранее, чтобы на вечеринке не растерять запал, который сейчас приятно щекочет грудь. Берешь с собой телефон и фляжку, в которой приятно плещется тройная порция джина с единичной порцией первой отрицательной.
• • •
Дом встречает ожидаемым шумом – внутри уже вовсю веселятся пьяные одноклассники, никто и не замечает, как ты проскальзываешь в комнату (кто-то даже в беспамятстве улыбается тебе, скользит рукой по плечу, кто-то тянет в руки красный стаканчик с водкой, а ты вдруг думаешь, что во всем своем беспризорном детстве ни разу не был на подобной вечеринке). Красно-фиолетовые огни смазано плавают по лицам, громкая музыка бьет по ушам – ты скользишь взглядом по комнате, джин в тебе запускает возбужденные волны (алкогольное опьянение приятно лижет нутро, подстегивает от жара раздвинуть края рубашки еще шире) и наконец находишь его.
Ной стоит в полумраке, ты видишь только половину его лица, а на нем эта привычно нахальная ухмылка – он явно говорит с кем-то, но вот ты замечаешь движение, и парень остается один. Ты замечаешь, что он тебя увидел, а затем отворачиваешься и исчезаешь из его поля зрения. Пробираешься через комнату, чтобы подойти к нему со спины, из темноты, незаметно для остальных скользнув носом по его затылку, у самой линии роста волос, так, будто это лишь мимолетный сквозняк, чтобы он ничего толком и не понял, и быстро оказаться спереди, глядя ему в глаза и отпивая из фляжки.
– Привет, Поттер. Я все-таки решил прийти.
Я ловлю твои намёки; рифмы, песни, строки
{ руки на талии, нежные вздохи }
температура к нулю, давит на грудь.
п р и ц е л  в пустоту.
а они берут и
   { стреляют }
в ломаную,
   белую, как снег,
      худую,
         красивую
             твою спину.

[indent]Фаусту каждый раз слишком сложно найти нужного поставщика десертов и сладостей для своего ресторана, потому что он рассматривает человека буквально под лупой, кардинально пристально, со скрупулёзной точностью, выверяя его недостатки и достоинства, разделяя лист пополам и выписывая две колонки: за и против, плюсы и минусы, да и нет. Он будто ищет себе идеального кандидата на всю оставшуюся жизнь, дабы впоследствии узаконить отношения, а не какую-то прошмандовку на одну ночь, вещи которой со всей итальянской бурной [как его кровь] страстью придётся выкинуть из раскрытых нараспашку окон. Возможно, так оно и есть. Веласкес в поисках партнёра, а не какой-то шлюхи на одну ночь, которая не только переметнётся тут же к другому, но и продолжит л ж и в о  гулять направо//налево за спиной. Пожалуй, брюнет стал таким щепетильным во всех вездесущих вопросах, вся его хронология похожа на аккуратный, чётко сформулированный лист, где по пунктам прописаны требования с восклицательным знаком на конце. Да, Фауст привык требовать от людей и ждать слишком многого, чтобы те ни в коем случае не нарушили тот или иной прописанный распорядок, что уготовил молодой человек и внёс в свой желаемый список. Брюнет слишком долго и много ошибался, настолько заматерев и привык к суровым хитросплетениям кармы, что придумал свою личную молитву, которую начитывает про себя в том или ином выборе ступени, что должен переступить, оставив за своей спиной и отметив крестиком [done].

[indent]Сегодня, прекрасный день для того, чтобы отметить ещё парочку строчек, которые можно не только переплести меж собой прочными узами, но и подвести к финальному завершению. По крайней мере, Веласкес проснулся именно с таким желанием, ведь если верить во что-то слишком сильно, оно, вероятней всего, должно сбыться. Хотя, наверняка это слишком глупо быть до сих пор настолько фундаментальным в принятии подобного. Но в жизни Фауста итак было уже слишком много разочарований, которые привели бы к вечным походам к психотерапевту, таблеткам и отчаюнию, приведшим к суицидальным наклонностям, если бы не его извечный позитивный настрой и оптиместичный взгляд на будущее. Если Веласкес и засыпает с плохим настроением, то просыпается всегда с хорошим. Он будто компьютер, который можно перезагрузить, если нажать на кнопку «режим сна» или «перезагрузка», а может, привык играть роль человека, у которого отшибло память, как в фильме «50 первых поцелуев». Так просто удобнее существовать в этом мире, итак доверху наполненном проблемами, сутолоками, негативом и прочим мусором, что мешает спокойно уснуть. Жизнь слишком коротка, чтобы разменивать свою внушительную купюру на грязную мелочь, которая рассыпется обязательно на бренную землю, ведь карман итак дырявый, даже если его хорошенько залатать. К тому же Фауст достаточно брезглив, чтобы доверить себя чьим-то непроверенным рукам, он так просто как не сдаётся, так и не отдаётся впустую. По крайней мере, в бизнесе никто не отменял товарно-денежный круговорот в природе, а во всём остальном Веласкес уступает и преклоняется, ведь больше всего на свете помимо существования во вселенной, он любит людей в своём окружении, близких, друзей и семью. А бизнес, увы, есть бизнес. Тут совсем иная глава контактной близости. З а щ и щ ё н н а я.