̿’ ̿’\̵͇̿̿\з=( ͡ °_̯͡° )=ε/̵͇̿̿/’̿’̿ ̿｡.•°*”°•.[̲̲̅̅б̲̲̅̅а̲̲̅̅н̲̲̅̅д̲̲̅̅ю̲̲̅̅г̲̲̅̅а̲̲̅̅н̲̲̅̅].•°**°•.｡̿’ ̿’\̵͇̿̿\з=( ͡ °_̯͡° )=ε/̵͇̿̿/’̿’̿ ̿

[indent]шону никогда не любил зиму в америке. впрочем, как и любое другое время года, просто потому что ему необходимо было ненавидеть все, что связано с этим местом. не важно, насколько старался брат или окружающие, этот город был ужасен. он понял это с первой минуты, как только приехал, и пусть за короткое время пребывания, он застал только зиму, его подсознание уже во всю трубило о том, что весна лето и осень не будут лучше. молодой человек стандартно из года в год прилетал из кореи именно на предновогодние праздники этой части земного шара, стараясь держаться от всех // всего особняком. впрочем, по мнению самого шону, ему не суждено было увидеть продолжение празднества воочию, ведь через пару дней, он собирался свалить, послав нахуй брата и все его правила и запреты. просто потому что родительский контроль – это не его история. к тому же, шону не виноват в том, что братец успел натворить дел и отказался от выполнения дела, поставив под угрозу всю их жизнь.

[indent]нет, не так.

[indent]полностью разрушив то, что шону строил годами, пробиваясь по «карьерной лестнице». и вот, когда до цели оставался финальный рывок, в мешался брат и началось.
[indent]— придурок!, —шону громко выругался, не особо переживая, что кто-то может его услышать. собственно, пусть слышат все, ничего не изменилось бы. несколько дней в америке, а он уже был готова послать всех нахуй, даже если никогда раньше не встречал их. просто потому что устал ночевать в задрыпанном отеле, деля комнату с «виновником торжества» [старшеньким из их криминальной семейки]. каждую минуту, проведенную в этом городе, шону медленно сходил с ума, маясь от безделья и скуки. без преувеличения, в этом районе соединенных штатов было не сложно поехать крышей, видя одни и те же морды каждый день, с утра до вечера. серьёзно, они только приехали, а шону уже был готов назвать каждого второго встречного, просто потому что здесь было три калеки на все село. само собой, имён он не знал, было бы странно, удосужься этот господин запомнить хоть кого-то. так что, все жители быстро получили прозвища: придурок, тифозная мэри, прыщавый, стрёмная блондинка, тот дед из аптеки, тошнотворная бабка, дамочка с силиконовыми сиськами, рыжая овца и все в том же духе. можно ли было назвать кого-то из них приятными? кажется, прозвища говорили сами за себя и стоит ли уточнять, что для шону не составляло труда произнести их вслух, нарываясь на неприятности?

[indent]собственно, этим он и занимался, шатаясь из одного конца города в другой. но, за четыре дня в этом богом забытом месте, без сотовой связи [просто потому что ему некому было звонить кроме своей семьи] и приличного вайфая, шону потерял надежду на хоть какое-то приключение. райончик на пятой солюшен, где он находился с братом – дыра в которой ничего не происходило. с этой мыслью, шону брёл в сторону бара, единственного сносного места за пределами пребывания, когда мимо пронеслись несколько машин, противно скользя лысой резиной по заледеневшей дороге.
- Что б ты навернулся, - бросив в след водителю синего внедорожника, Шай потеряла интерес, даже не надеясь на аварию. За несколько дней, проведенных в Лейкбери, не произошло ровным счетом ничего. Хотелось бы верить, что этот вечер станет особенным, но как и замерзшай в кармане зажигалка, этот город был слишком уныл для хоть небольшого приключения.
- Давай же!, - она раздраженно щелкает зажигалкой, но так и не получив даже намека на искру, раздраженно отшвыривает ее в сторону, пряча сигарету обратно в пачку. Сегодня явно не ее день.
Громко фыркнув, Шай направляется к пабу, залетая внутрь с весьма раздраженным видом.
- Бурбон, чистый. Двойной.  Без льда, - она бросает несколько купюр на стойку и поймав на себе пытливый взгляд барменши, шипит, - двадцать один, не выебывайся, - отвернувшись, Шай не обращает внимание на кряхтение, продолжая изучать заведение. Кажется, единственное утешение, если учесть, что кроме как спиваться, в Лейкбери все равно нечем заняться.
- Мерси, - для галочки бросает она светловолосой девушке и осушив стакан залпом, громко ставит его на стойку, взглядом требуя повторить, - и зажигалку, - после некоторых раздумий повторяет Шай, принимаясь за новую порцию.
Дождавшись зажигалку, она резко встает, решив покурить на улице и, столкнувшись с незнакомцем, недовольно закатывает глаза.
- Смотри куда прешь, красавчик, - фыркнув, Шай не дожидается ответа и выходит из паба. Отойдя в тень, она облокачивается на холодную стенку здания и закуривает сигарету, с удовольствием выдыхая белые облачка дыма.
Неподалеку слышатся голоса и, присмотревшись, она замечает тот самый пикап, которому желала убиться насмерть. Забавное стечение обстоятельств. В особенности, если учесть, что рядом с водителем оказывается от самый «красавчик» из бара.
- Ну наконец-то, - Шай с удовольствием подходит немного ближе, прислушиваясь к разговору.
Немного подождав, она выбрасывает бычок, выходя из тени. Наблюдать интересно, но, кажется, «красавчик» должен был получить по своему миловидному личику, по крайней мере, так казалось на первый взгляд.
- Эй, мальчики, - она улыбается, предвкушая неприятности. Не то чтобы Шай страдала комплексом героя или, более того, переживала за лицо незнакомца, просто это хотя бы отдаленно напоминало приключение, а за пару дней в Лейкбери, вкус на экшн становится очень непритязательным.
- У вас проблемы? Помочь?

damn your  kiss  and the awful things you do. it's a  fucking  drag

/// you're worse than   nicotine

baby, pass the bottle, quit with all the stalling
— okay, okay, dirty habits, well, you — — >
don't say, you don't say i got ⌖dirty
« in my own veins cobain »

[indent]шону никогда не любил зиму в америке. впрочем, как и любое другое время года, просто потому что ему необходимо было ненавидеть все, что связано с этим местом. не важно, насколько старался брат или окружающие, этот город был для него  о т в р а т и т е л ь н о  ужасен. он понял это с первой минуты, как только приехал на важную нелегальную миссию, и пусть за короткое время пребывания, он застал только зиму, его подсознание уже во всю трубило о том, что весна лето и осень не будут лучше. нет, о/п/р/е/д/е/л/ё/н/н/о и категорически. молодой человек стандартно из года в год прилетал из кореи именно на предновогодние праздники в этой части земного шара, стараясь держаться от всех // всего особняком. потому что у себя на родине он не мог находиться из-за родителей, которые буквально выгоняли своих детей в другие страны из-за возможности поживиться иностранной валютой, что так была всегда в почёте. шону лишь громко цокал языком, не боясь получить за сию вольность. никто бы и пальцем его не тронул, потому что связываться с ним себе дороже. «он же бешеный» — слишком часто доносилось до слуха молодого человека, если ему случалось подслушать разговор родных, ведь заканчивалось оно одной короткой фразой «как и все мы». по мнению самого шону, ему не суждено было увидеть продолжение празднества воочию, ведь через пару дней, он собирался свалить, послав нахуй брата и все его правила, а ещё вдогонку и запреты. просто потому что родительский контроль – это не его история. к тому же, шону не виноват в том, что братец успел натворить дел, провалить задание по перевозке наркотиков и категорически отказался от выполнения дела, поставив под угрозу всю их жизнь.

[indent]нет, не так.

[indent]полностью разрушив то, что шону строил годами, пробиваясь по «карьерной лестнице». и вот, когда до цели оставался финальный рывок, вмешался брат и началось.
[indent]— придурок!, — шону громко выругался, не особо переживая, что кто-то может его услышать. собственно, пусть слышат все, ничего не изменилось бы. несколько дней в америке, а он уже был готов послать всех нахуй, даже если никогда раньше не встречал их. просто потому что устал ночевать в задрыпанном отеле, деля комнату с «виновником торжества» [старшеньким из их ебанутой семейки]. каждую минуту, проведенную в этом городе, шону медленно сходил с ума, маясь от безделья и скуки. без преувеличения, в этом районе соединенных штатов было не сложно поехать крышей, видя одни и те же морды каждый день, с утра до вечера. они могли бы жить в шикарном люксе ла, если бы брат не провалил всё к чертям собачьим. серьёзно, они ведь только приехали в нормальное место, как вынуждены были затаиться теперь тут, а шону уже был готов назвать каждого второго встречного, просто потому что здесь было три калеки на все село. само собой, имён он не знал, было бы  с т р а н н о, удосужься этот господин запомнить хоть кого-то. так что, все жители быстро получили прозвища: придурок, тифозная мэри, прыщавый, стрёмная блондинка, тот дед из аптеки, тошнотворная бабка, дамочка с силиконовыми сиськами, рыжая овца и все в том же духе. можно ли было назвать кого-то из них приятными? кажется, прозвища говорили сами за себя и стоит ли уточнять, что для шону не составляло труда произнести их вслух, нарываясь на неприятности?

[indent]собственно, этим он и занимался, шатаясь из одного конца города в другой. но, за четыре дня в этом богом забытом месте, без сотовой связи [просто потому что ему некому было звонить кроме своей семьи] и приличного вайфая, шону потерял надежду на хоть какое-то приключение. райончик на пятой солюшен, где он находился с братом – дыра в которой ничего не происходило. но если перейти дорогу, можно оказаться на другой стороне и попасть в старый добрый ла, куда путь был заказан. да, возможно, старшему брату, но уж явно не ему. с этой мыслью, шону брёл в сторону бара, единственного сносного места за пределами пребывания, когда мимо пронеслись несколько машин, противно скользя лысой резиной по заледеневшей дороге.
[indent]— что б ты навернулся, сука, — бросив в след водителю синего внедорожника, шону потерял интерес, даже не надеясь на аварию. за несколько дней, проведенных в америке, не произошло ровным счетом ничего, их с братом даже не искали. шону даже подумал, что про них забыли и не особо-то видимо уж была важна партия наркотиков, что сейчас грела пол в их ванной в номере. хотелось бы верить, что этот вечер станет особенным, но как и замерзшая в кармане зажигалка, этот город был  с л и ш к о м  уныл для хоть небольшого приключения.
[indent]— давай же!, — шону раздраженно щёлкает зажигалкой, но так и не получив даже намека на искру, раздраженно отшвыривает её в сторону, пряча сигарету обратно в пачку. сегодня явно не его день.

[indent]громко фыркнув, шону направляется к пабу, залетая внутрь с весьма раздраженным видом. ему сейчас явно не до общения в принципе. так что обратившая сперва внимание на него одна весьма недурно одетая и накрашенная девушка, испуганно начала собираться и покинула своё, по всей вероятности, уже давно насиженное место, оставив после себя лёгкий шлейф тошнотворного диор-не-дай-ей-шанс.
[indent]— джин, чистый. двойной. безо льда, — английский шону превосходен. наверное, такой же кристальный, как и его заказ. способность полиглота у него с рождения. на данный момент, мужчина учит испанский и готов петь «te quiero» в совершенстве каждому, кто ему сегодня нальёт. молодой человек бросает несколько купюр на стойку и поймав на себе пытливый взгляд барменши, шипит, — двадцать один, не выебывайся, — на шону худи с гаарой ярко-красного цвета и чёрный пуховик с кучкой отморозков из «наруто». отвернувшись, он не обращает внимание на кряхтение, продолжая изучать заведение. кажется, единственное утешение, если учесть, что кроме как спиваться, в америке все равно нечем заняться.
[indent]— мерси, — для галочки бросает он светловолосой девушке и осушив стакан залпом, громко ставит его на стойку, взглядом требуя повторить, — и зажигалку, куколка, — после некоторых раздумий повторяет шону, принимаясь за новую порцию.

[indent]дождавшись зажигалку, он резко встает, решив покурить на улице и, столкнувшись с незнакомцем, недовольно закатывает глаза. — смотри куда прёшь, красавчик, — просипев, шону не дожидается ответа и выходит из бара. отойдя в тень, он облокачивается на холодную стенку здания и закуривает сигарету, с удовольствием выдыхая белые облачка дыма. приятная нега окутывает его и молодой человек едва сдерживается, от того, чтобы разом избавиться от содержимого коробочки с волшебными трубочками зелёного змея за мгновение, скурив всё. но ему мешают продолжить тет-а-тет рандеву с пачкой. неподалеку слышатся голоса и, присмотревшись, сощурив глаза, шону замечает тот самый пикап, которому желал убиться насмерть. забавное стечение обстоятельств. в особенности, если учесть, что рядом с водителем оказывается тот самый «красавчик» из бара, что в него врезался. — ну наконец-то, — шону чуть ли не потирая ладошки, с удовольствием подходит немного ближе, прислушиваясь к разговору.

[indent]едва подождав, он выбрасывает бычок, выходя из тени. наблюдать интересно, но, кажется, «красавчик» должен был получить по своему миловидному личику, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. — эй, мальчики, — шону улыбается, предвкушая неприятности. не то чтобы он страдал комплексом героя или, более того, переживал за лицо незнакомца, просто это хотя бы отдаленно напоминало приключение, а за пару дней в америке, вкус на экшн становится очень непритязательным. — у вас проблемы? помочь?, — шону чеканит каждое слово, скалится, лицо глянцевое, такое бузупречное, будто бы фарфоровое [без изьяна] от ухмылки трескается по швам.

[indent]— хочешь в зубы?, — огрызается тот другой, который вообще ни разу не «красавчик», его рожа как у ничтожества, наглая, своенравная, лживая, м е л о ч н а я. шону узнает такой тип трусливой гиены из тысячи. ничего не сделает, хвост подожмёт под себя и убежит боязливо назад озираясь, желчью харкая.
[indent]— в рот хочу…, — передразнивает ему в тон шону, ядовитая улыбка по лицу его расплывается, растекается океаном. господин сон издевается, подстёгивает и провоцирует. хёну — ненормальный, на рожон лезет, кулаки в карманы засовывает, сам в себе уверенный, спину держит прямо, статно, горделиво. псих добровольно отдающий себя на бойню, ему не привыкать, он бойцовский пёс, минимум доберман или ротвейлер даже, в шею если вцепится, то капканом парой щелчков перегрызёт, кости раздробит. двинутый наглухо маньячина, кайфующий от собственной вседозволенности и прущийся от вида крови. особенно если та — у него на руках.

Он закрывает глаза, а под веками мир вокруг за короткие (бесконечные) полчаса почти полностью сходит с ума. Он смотрит вокруг – на красные лица изрисованных страхом людей, ловит их немые и дикие взгляды, окрашенные киноварью ритуальных костров – этот узкий тоннель под железной дорогой открывает новые, современные врата в ад – вместо пса на входе мертвый, тяжелый, неповоротливый страж – упавшее дерево-великан, кривыми пальцами закрывающее проход в неизвестность.

В этот момент переплетения их собственных липких фаланг напоминают долговечный союз, закрепленный где-то на уровне откровения, оттого-то расцепленные пару минут назад – они кажутся потерянными навсегда. Тоннель настигает новая волна шквала: пригибает людей к земле, заставляя ежиться, гнуться, выворачивая позвоночник, прячась в своих машинах, опасливо качающихся от нахального ветра. Прикрытые руками головы – ладони сцепляются на замок – и подкошенные колени: все до ничтожности слабые и уязвимые, кличут разные имена, молятся богу и целуют крестики, милостиво льнущие к голой груди – а под их трусливыми ребрами бьются сердца. Бьются как один ритмичный, разбуженный ужасом орган, бьются до того часто и звонко, барабаня по полой грудной клетке, что весь этот грохот клокочет где-то у Бенджи под кадыком, подпрыгивая вместе с остренькой непослушной костью.

Он улыбается. Всё, что сейчас важно, можно пересчитать по пальцам, попутно облизав их один за другим – маслянисто-сладкие, тонкие, пахнущие по-особенному – кислым металлом, кровью и даже им самим, встревоженным неожиданной сменой бэкграунда за своей спиной. А там всё так же кричит голос, и не один, и уже не два – всё сильнее растекается кровь из чьей-то проломленной головы. «Пусть прошлое умрёт. Убей его, если нужно» – шепчет молебный, истосковавшийся взгляд, обнажая не только рану, но и пьяную горечь в глубине светлых глаз.

Краски капают с кончика кисти, как та самая алая жижа из расколотого виска – глаза открываются, и он изучающе смотрит на холст. Тут и там зияют черные дыры распахнутых ртов, смесь черно-красного растекается по бумаге – Бенджи дает композиции высохнуть, и рвано-скомкано крутит уставший лист, забирает его с собой. Кажется, с поверхности бумаги все еще слышатся стоны – застревают в его ушах предсмертными воплями, будят фантазию и цепляют разгулявшийся вдруг аппетит.

Намалеванные на холсте души он бросает на заднее сиденье, поправляя ворот рубашки. Здесь его больше ничего не держит – сводки новостей еще пару дней попестрят напавшим на жителей ураганом, дикторы посчитают трупы, а где-нибудь на тринадцатом этаже небоскреба в Нью-Йорке с его картины разлепят глаза застывшие в мертвом ужасе неизвестные.

Маленькая газовая зажигалка щелкает в его руках и тут же затихает вместе с фиолетовым огоньком, съеденным крышкой. Её металлический корпус поблескивает на свету, перекатывается между пальцами как бесполезный сувенир, с которым жалко расстаться.

Краски внахлест ложатся на холст – беспорядочно, резко, едко; красный сжирает черный, тьма сгущается под алыми комьями, собирается в масляный узел: кровяные тельца стремятся друг к другу, пляшут на скользкой поверхности бесовские танцы, слепляются в жирный, рубиновый ком. Ши разбавляет картину неожиданным, броским белым – получается кровь на снегу, вызывающий, яркий, грязно-кипельный цвет: ребенок рисует локтями грязные крылья ангела на только что выпавшем слое осадков; полуживое, мертвенно-бледное, сонное, человеческое дитя – тонкие ручки хватают пальцами едва видимый чернозем, частички земли забиваются под ногтями – губы ребенка подрагивают едва, словно растревоженная нитка бледно-сиреневого оттенка. Раскрой он глаза – увидел бы испещренный, измученный холст и влажное лицо напротив – покрытый бисеринками пота, лихорадочный лик художника, сидящего у мольберта.

Забытье длится недолго. Изображение не моргает, не вертит руками, не мажет корявыми пятнами и без того нарочито мрачный пейзаж. Вампир поднимается, смотрит по сторонам в непроглядную ночь, и ему вдруг становится до ужаса мерзко, он глотает золотистую, теплую жижу в бокале, и его тут же выворачивает наизнанку – выпивка плещется в усталом, изможденном желудке, чистая, не разбавленная, отравляюще-горькая – он забывает добавить в бокал кровь, плюются, упирает сильные руки в черную стену и часто дышит.

Воспоминания будто выходят наружу, топчутся у солнечного сплетения – а где-то в ночи слышится слабый, сдавленный крик. Художник отрывается от колющей темноты мастерской, с интересом глядит в окно: звук расползается тихой сетью, накрывающей углы зданий, стелется, как липкая, влажная пена отчаяния и боли, затем становится обессиленным писком – женщине затыкают рот. Бенджи предвкушающее тянет прохладный воздух, ноздри наполняются запахом талька, асфальта и чужого душного страха. Руки в карманах лежат смирно, расслаблено, но дрожь в кончиках пальцев выдает его с потрохами – вампир плотоядно оскаливает улыбку, вкрадчивым шепотом напевает неясные строчки, открывая за поворотом поворот в тишине города, словно играет в игру.

– взгляд находит худенькую фигуру с красивыми светлыми волосами, выпачканными в темно-алой жиже. Бенджи чувствует плотный, насыщенный запах крови, скрученной между прядок, а еще, между растянутых напряженных губ – тонкий и сладковатый, привкус змеиной слюны. Он рассматривает ее с интересом: мутное отражение растворившихся в темноте лиц плавает мрачными, жирными кольцами по грязным лужицам вытекшей крови, прячет в них скольких линии скул и разрез глаз – болотная зелень превращается в таящий перегной, становится едва различима в сумбурном мареве подступившей ночи. Чей-то взгляд почти бессмысленно пялится в пустоту, с каждой секундой все больше слипаясь с молочно-серой, кожистой пленкой, липнущей на белок – Ши представляет, как медленно пропадает в паразитарном слое тусклый, мертвый, застывший навеки хрусталик глаза, как вязкая сеть обнимает бездонно-черный, крошечный омут зрачка – так дифтерия сжирает детское горло, затягивая его плотной, эластичной, прозрачной лентой, настойчивым нежным прикосновением сжимая кольцо до полной закупорки дыхательного пути.

[indent]Кто бы знал, насколько дерьмово Тэён спит. Да и живет тоже. В магазине всегда пыльно и темно, Ли спит то на раскладушке в подсобке, то на диванчике в главном помещении у окна, на котором, от слова, совершенно не помещаешься. Лучшее ложе всегда достается брату и зарезервировано им же, даже если последний ночует у друзей. Тэён взял этот принцип за правило, чтобы мелкий ни в коем случае не думал, что он уступает ему. Нет, Ли удобно и на диване, или на раскладушке, пускай думает так. Тэёну действительно «удобно». Вернее, ему абсолютно плевать, ведь спит он дерьмово не из-за пружин, упирающихся в спину, а из-за таких же дерьмовых снов. Ему снится одно и то же: каждый раз снег, бескрайние дали и он – совершенно не знающий в какую сторону идти. Уже столько раз мусолил эти сны в голове, надеясь понять подтекст и навсегда заставить их исчезнуть, что вспоминать о них в очередной раз выше его сил. Пускай снег останется просто снегом, а дали – просто далями. Может быть, если Тэён не будет так сильно париться о своих снах и какое значение они имеют, они действительно обесценятся. Стоит больше задумываться о насущном – на какие гроши купить мелкому новые шмотки, потому что в Тэёненых он временами выглядит просто нелепо (на самом деле они ему дико идут, но всё, что напоминает о счастливом прошлом – это лишнее, от этого надо избавляться, чтобы двигаться дальше), как оплатить налоги в этом году (да и вообще, как эту налоговую заполнить, ведь каждый раз – как в первый), как наконец-то наладить свою жизнь и перестать жить в магазине комиксов. Жизнь сыграла с Ли в злую шутку: в детстве он мечтал тут жить, ему не нравилось, когда отец забирал его домой, когда магазин закрывался. Мечты сбываются, хоть и очень странным способом. Для малолетки – жизнь в магазине комиксов может быть и мечта (даже, пожалуй, хорошо, что мечта, так есть надежда, что Лу чувствует себя живя в этом месте лучше, чем Тэён), для человека взрослого, озабоченного налоговыми декларациями, это стыд. Его одноклассники обзавелись своими домами в городе или уехали вовсе, работают на серьезных работах, а Тэён торчии в магазине почти день и ночь, если не занят учёбой, походами в библиотеку. И не то, чтобы Ли постоянно сравнивает себя с другими (глупо, ведь его судьба потрепала гораздо сильнее), просто в своих детских мечтах он видел своё будущее по-другому и не стеснялся хвастаться остальным, что когда-нибудь уедет из города и станет известным мультипликатором, будет рисовать анимационные фильмы про любимого Бэтмена. В итоге: его единственная попытка выехать из города заканчивается аварией, в которой погибают родители, он с братом живёт в магазине комиксов, потеряв всё остальное. А чего добился ты?

[indent]В дерьмовом сне Тэёна есть один плюс – им в магазине не нужен сторож. Он спит чутко, слыша каждый шаг и вздох (иногда Ли не спит всю ночь, слушая дыхание брата в приступе паранойи), слышит проезжающие мимо машины и отдаленные голоса соседей. Голоса иногда проникают в его чуткий сон и вот он уже бредёт по снегу в неизвестном направление под сопровождение какой-то ругани. Сегодня Тэён буквально упал [всего лишь на пол часика, да?] после библиотеки на раскладушку, что находится на первом этаже в подсобке {изолированной от лишнего шума}, его пятки свисают из-под одеяла и мерзнут. Во сне ему кажется, что они коченеют, поэтому Ли старается идти быстрее, хоть это и бесполезно. Но Тэён еще и убегает от этих голосов – женский и мужской, о чем-то спорят. Ли не узнает голоса, но ему не нравится, что они нарушают идеальную тишину его бескрайней дали, здесь громкий звук кажется инородным и невежливым ко всем покойникам, покоящимся под толстым слоем снега. Однажды, Тэён нашел себя в этом снегу и не на шутку перепугался, а с утра очнулся в больнице с алкогольным отравлением. Голоса затихают, и Ли вдыхает ледяной воздух, позволяя ему заполнить легкие и заморозить сердце. Осматривается кругом – тишина и пустота, как и должно быть. Временами, когда пустошь не подкидывает свои страшные сюрпризы, ему здесь даже нравится.

[indent]Одно мгновение – и Тэён мёрзнет в снегу неизвестно где, еще мгновение – и Ли широко распахивает глаза и смотрит в потолок, пытаясь быстро сообразить, что его разбудило. Как плохо бы он не спал, Тэён никогда не просыпался просто так. Парень слышит какой-то шум в передней части и настораживается. Каждый мускул напрягается, но Тэён не спешит подрываться. В таких ситуациях надо быть осторожным и ничего не делать сгоряча (такой выдержке его научили занятия по боксу). Поэтому он прислушивается и старается подняться так, чтобы ни одна чертова пружина не скрипнула. То, что в магазине кто-то есть, причём шум идёт сверху, бесспорно. Парень прокручивает в голове все возможные варианты: у кого есть ключи, кто мог бы завалиться в середине ночи/вечера [темно, идёт дождь, а сколько времени], где младший брат, что делать. Так или иначе Тэён аккуратно встает и тихо пробирается из своей ночлежки, приоткрывая дверь в главное помещение, подхватывает биту (фанатский атрибут на продажу: бита Харли Квинн), чтобы подняться наверх, на второй этаж. Действовать надо быстро, чтобы взломщик не опомнился и не успел среагировать, поэтому Ли решает больше не прятаться. В конце концов в городе не так много здоровяков, которые могли бы помериться с ним в силе.

[indent]Поднявшись на второй этаж, Тэён весь свет включает резко полностью [дабы загорелись все лампочки разом]. Ли выпрыгивает на тихое шуршание, почти что без разбора решая сразу бить (ведь лучшая защита – это нападение), но в последний момент замирает, бита так и остается в воздухе и слава богу. Ведь перед ним никто иной как тот самый незнакомец, портрет которого он написал в библиотеке. Тэён что, теперь стал супергероем со способностью оживлять рисунки?

[indent]— Э-э-эм, здравствуй..те господин?, — немного заикаясь, встречает своего не званного [но не факт, что не_желанного] гостя Ли. Он понимает, что ещё держит биту в руках и испуганно опускает её, иначе так себе радушное приветствие получается. Хотя, если этот парень в довершении ко всему окажется грабителем…Но он итак вор, этот гость уже украл у Тэёна кое-что важное, частичку души. Без вариантов, точно мошенник, зато какой очаровательный. Нет, бита точно не нужна. Но пока её лучше держать при себе. — Вижу, что погодка сегодня шепчет, да? Вы поэтому забрались ко мне? От ливня хотели укрыться?, — Тэён наконец-то вспоминает про самообладание и колкий юмор, присуще его натуре. Он скользит изучающим взглядом сверху вниз по фигуре незнакомца, который самым наглым образом забрался в его обитель. Ли не понимает почему, но ему это даже нравится. Ситуация настолько будоражит и активирует фантазию Тэёна, что хоть садись сейчас и пиши свой комикс. Он замечает, что молодой человек принёс с собой помимо себя, ещё и успевшие натечь на пол небольшие дождевые лужи. Ли замирает и стоит как вкопанный, наблюдая заворожённо, как стекают капли за каплями с густой шевелюры, путешествуя по вискам, щекам, переносице и конечно же губам.
[indent]— Oh, my…, — на выдохе соскальзывает лишь невольно на весь этот пейзаж у Тэёна. Блять, я это вслух сказал? Звук сверчков повис в воздухе. Ли округляет глаза, тушуется, смущается, волнуется, вспыхивает, разом переживая тысячу эмоциональных настроений, прежде чем решить, что делать дальше и как себя вообще вести. — …полотенце!, — выставляя указательный палец вверх, словно заветная идея всплывает спасительной неоновой вывеской в подсознании Тэ и он, пользуясь заминкой, закатывая глаза и шепча про себя «конченный идиот», скрывается на пару мгновений за спасительной дверцей шкафа в комнате, дабы выудить оттуда искомый предмет в обиходе и отдать его незнакомцу, протягивая руку, едва невольно касаясь его пальцами. Р а з р я д  на 360 джоулей. Парень тут же прячет взгляд, смотря в пол, себе под ноги, подтягивая худи ярко-синего цвета до подбородка. Тэён-как-тебе-не-стыдно, он же одет, да? Нет, Тэён-мне-не-стыдно, но его одежда промокла и прилипла к телу настолько, что всё же видны некоторые рельефные части мышц, а для всего остального есть бурная фантазия. Нужно запомнить, как смотрятся его ноги, он явно их тренирует, такие накаченные.
[indent]— Экхм, и всё-таки, чисто теоретически, почему Вы забрались в мой дом?, — прочистив горло, задал волнующий его вопрос Ли, хотя это не помогло, так что слегка просипеть всё же пришлось. Голос у Тэёна всегда пропадает, когда он нервничает. — Неужели настолько хотели приобрести комикс и Вы из этих, фанатов Марвел?, — фыркнул Ли и хитро прищурил свой взгляд, осмелившись направить его чётко в глаза незнакомца. — Или всё же ДиСи?, — молодой человек склонил голову на бок, теряясь в догадках, почему именно сегодня и именно сейчас его музе захотелось лично познакомиться со своим персональным творцом?

тэмин собирался скрываться всю свою жизнь. ему было глубоко плевать, на то что он иногда слышал, по типу: умрешь в одиночестве, никто о тебе не вспомнит. какая кому разница? разве суть не в том, чтобы на смертном одре сказать себе, что ты прожил её достойно, сделал для себя кучу воспоминаний и не сидел на месте. уже сейчас парень считал, что воспоминаний у него уже целая куча этих воспоминаний, хоть в банки соли. единственное, что он не мог себе позволить так это остановиться где-то в одном месте на слишком долгое время. всему виной был сам. так уж вышло, что семья поганенькая, да и в любом случае. когда рождаешься в семье богачей, жди того, что твое мнение никого не будет волновать. и как получилось, что характер тэ вышел настолько взрывной, что он схватил самое важное своего отца и пустился в бега. сейчас смешно, потому что тот все никак не может его поймать, а человек которому доверяет отец, считает что младший ли совершенно прав.
приходилось бегать не просто из города в город, из страны в страну. и на самом деле ни где тэмин не чувствовал себя на своём месте. в груди таилось какое-то неприятное чувство беспокойства и вовсе не оттого, что его однажды поймают и он загремит в тюрьму (если повезет), а то что ему снова придется переезжать.
светловолосый старался не зацикливаться на таких поганых мыслях, хотя бы потому что они могли помочь ему утопнуть в печали. его вечно натянутая улыбка и игривый взгляд тогда пропали бы.
LA был одним их самых проблемных убежищ парня. тут было слишком много развлечений и воришек. парень старался не вляпываться, чтобы не привлекать к себе внимание, но получалось всё с точностью наоборот. утро этого дня не задалось с самого утра. у парня все валилось из рук, начиная от кружки, которая к несчастью разбилась. но в ту минуту светловолосый и подумать не мог, что всё будет ещё хуже. день планировался ленивый, потому что тут он ещё не обзавелся знакомствами. в этом городе обзавестись друзьями не должно было составить труда, но для ли уже было сложно. может именно поэтому он хотел посетить какой-нибудь бар или клуб. возможно, всё закончится как обычно случайной связью, а может появится компания на ближайший месяц.
на самом деле, наверное, стоило бы светиться поменьше, если крысы отца совали свой нос везде. тэмин даже замечал, что те заглядывали в самые глупые места типа библиотек. откуда он это знал? всё благодаря его беспорядочным связям, знакомствам и чужим словам: я обязательно тебя дождусь. но разве это не смешно? ли не возвращался в один город дважды, это могло испортить его план, а отец легко мог разгадать периодичность его пребывания тут или там. было удобно иметь знакомства в каждом городе, но ужасно хранить чужие номера в записной книжке, ибо свой парень менял практически так же как трусы.
как всегда арендованная машина, самая простая, чтобы быть менее заметным. хотя, деньги были для того, чтобы позволить себе роскошь, в которой парень некогда жил. пустившись в бега, пришлось поубавить свой пыл в одежде, косметике, парикмахерских и прочем. и всё это, вовсе не потому что не хватило бы средств на существование, дело было в той же выделяемости. хоть, это и было неотъемлемой частью его личности. ли на самом деле даже не успел задуматься перед тем, как бежал, чем он вообще хочет заниматься в жизни? а сейчас ему было это не нужно из-за постоянных перебежек туда-сюда.
ночь обещала быть веселой. бары светились неоновыми вывесками, люди улыбались, а тэмин с удовольствием шагал по центральной улице LA. ему нравилась яркость этого города, но не нравилось, что на его фоне он был словно недостойным этого места.
в баре было не так много людей, что слишком расстроило юношу. но он в любом случае пришёл развлекаться, поэтому начал с коктейлей, а после перешёл на шоты. может он выбрал не то место. плевать, раз он уже тут. присоединиться к танцующим, показалось лучшей идеей, несколько девушек изъявили желание познакомиться, а в своей голове ли представлял с кем сегодня проведет ночь. музыка обволакивала словно теплая мантия, на какое-то время парень совершенно забылся отдаваясь ей. может, ему бы хотелось стать айдолом? человеком, который мог бы мотивировать других, тот кто мог бы иметь своё мнение и собственные желания. он сейчас был просто беглецом, тем кто шатается по миру без какой-то определенной цели.
к середине ночи бар заполняется, тэмин даже не успевает понять в какой момент это произошло. он устает, поэтому уходит на бар. к счастью, один из барных стульев оказывается свободным. очередной коктейль, яркая соломинка и легкий хмель в голове. закрадывается мысль о том, чтобы вернуться в арендованную квартиру. но, этого не дает сделать мужчина, что подходит совсем близко. парень морщит нос и отворачивается, совершенно неприятный тип, к тому же страшный как смерть.
—эээ..извини, не знакомлюсь. — произносит достаточно спокойно, будто отказы привычное дело.
—пожалеешь красивый.
тэмин на такое только закатывает глаза. он наслушался такого уже, вот только папика и грозу района не искал. этот чувак был явно похож на какого-то наркошу или типа того. и даже случайная связь с такими была табу. мужчина ушёл, а ли немного посидев и стрельнув несколько номерков, собирался было направится в другое место.
народу на улице становится ещё больше, хмельной парень всем улыбается. даже чуваку, который называет его красивым, а потому что это правда. тэмин похож на мать, и так жаль, что ей плевать на него. она всегда любила старшего брата, наверное, потому что от него за километры несло перспективами. от младшего же несло провалами. интересно, что они теперь про него говорят? с другой стороны плевать.
далеко парень, конечно же, не ушёл. уже за углом здания его схватили за рукав и затянули в переулок. очередное закатывание глаз. неужели, люди с первого раза не понимают? юноша облокачивается на стену, скрещивает руки на груди.
—я вроде как сказал, что мне не интересно. чего прицепился? — тэмину плевать вообще сверху или снизу, суть в том, чтобы было приятно видеть чужое лицо. этот мужик явно рассчитывает не на чашку чая. будто найти больше никого не смог.
—а я сказал, что ты пожалеешь, потому что отказывать мне это все равно, что нарушить закон этого города. — тэмин ругается по корейски, зная, что его все равно не поняли. что же, драться придется?
мужчина уже зловеще нависает, он побольше и выше будет. ли становится скучно, потому что ситуации такие сплошь и рядом. и не сказать, что впервые такое с ним. тэмин, и правда, готовится заехать по чужой морде,  и пусть он получит больше, в любом случае он попытался себя защитить. никакие боевыми искусствами он не владел. голова инстинктивно поворачивается на голос, тэмин плохо может разглядеть в темноте обладателя голоса, но уже он ему нравится. разве, это не тот парень у бара? ли даже приоткрывает рот от удивление, ни разу он не слышал, чтобы кто-то хотел в рот. и бандитом резко захотелось быть самому. резко хочется подлить масла в огонь, тэмин вдруг широко улыбается, чуть склоняет голову в бок, взгляд его устремлен на нового героя этих событий. а кто бы мог подумать, что все так выйдет?
—чувствую себя желанной дамой. — смеется тихо, указывает пальцем на парня, что показался в переулке и продолжает. — надеюсь победишь, у меня совсем нет тяги драться. к тому же, посмотрите на мое лицо, его нельзя портить. — прикладывает руку к сердцу, будто дороже внешности ничего не имеет. мужик рядом выгибает бровь. тэмин знает, что заинтересовал его ещё больше, теперь он наверняка похож на парнишку, набивающего себе цену. но ли любит поиграть роль для поганого театра, ровно такого как сейчас. — уйду с победителем, ладно.
по сути тэмин просто свалить хочет, от греха подальше. но большим плюсом является, то что парень этот появился и  и перехватил чужое внимание на себя. какой молодец, возьми с полки пирожок. и как только они отвлекутся, блондин аккуратненько свалит.

i wanna be your slave // i wanna be your master
i wanna be your sex toy // i wanna be your teacher
i wanna be your sin // i wanna be a preacher
«because i'm the devil . . .
. . .  who's searching for redemption»

[indent]эта страна навевала скуку. одним своим видом, каждой улицей, домом или постной {смятой} рожей, повстречавшейся на пути к магазину за прожженной не слишком дорогой, даже дешёвой выпивкой. эй, статуя не_свободы, стань барменом, намешай сумбурный коктейль! с первой секунды, когда старший брат свернул в сторону направления на близлежащий город матушки-америки, о котором когда-то давно шону не знал ровным счетом ничего, да и не хотел знать, по большому счету. здорово. с того самого момента, как они припарковались на захудалой заправке с целью пополнить запасы и «просто осмотреться» он знал, этот город отвратителен и даже под дулом пистолета шону вряд ли когда-либо назовет его своим собственным домом. конечно, ведь америка — страна феноменальных возможностей, здесь можно, нет, даже нужно абсолютно всё. в отличие от других её подружек = врагов. что касается своей родины, корею мужчина бы тоже явно не обозначил, как персональное чистилище для будущего склепа судьбы, такого же хладного и мраморного, как сам молодой человек. сурового. шону из того типа людей, которыми никто никогда не владеет. ему не нравится [нигде]. шону не задерживается на одном месте. шону — мальчик на одну ночь. шону не то, что не_п р и н а д л е ж и т  ни одному городу, а ещё и к тому же не является собственностью ни одного парня. никто над ним не имеет превосходства, а тем более господства, никто ещё не смог его приручить. шону настоящая стихия, неистовство в потоках ливня, истинный ураган.

[indent]забавно, но то, что в америке они с братом задержатся больше чем на час [перевалочный пункт обречён], стало ясно еще до того, как эта мысль прозвучала из уст старшего брата. шону подспудно, но будто чувствовал сам. ему не нравилась эта страна. абсолютно и безапелляционно, за всё то недолгое время, что ему пришлось провести в этой дыре, не нашлось и одного плюса в копилку. сплошные минусы, один за другим. исключением могла бы стать выпивка, вот только джин был везде и едва ли, алкоголь мог скрасить тошноту, подкатывающую к горлу каждый раз, когда речь заходила о поиске жилья или нормальной н/е/к/р/и/м/и/н/а/л/ь/н/о/й работы. в конечном счете, шону планировал свалить отсюда, как можно быстрее. и возможно даже в тайне от старшего брата. вот только насколько озлобится тогда его семья, если мужчина так поступит? вряд ли погладит его по голове, скорее предложит сыграть в русскую рулетку, приставив дуло к виску.

[indent]шутка ли, но здесь даже не получалось найти неприятности. бесцельное блуждание по городу и не более. здешние будто тараканы, разбегались еще до того, как шону умудрялся оказаться поблизости. удача вляпаться была явно не на его стороне. так всегда обычно происходит, когда чего-то сильно хочется, но в ответ получаешь пустоту. всё случается в этой жизни спонтанно. словно весь город сговорился с целью извести его на потеху брату. по крайней мере, ему казалось, что старший получал удовольствие от новоиспеченного «дома» [странно так называть комнату метр на метр]. как ни крути, а они были слишком разными и чертовски отвыкли от общества друг друга в их личной тюрьме. возможно, старшенького бы сейчас не порадовала инициатива шону ввязаться в чужие разборки, учитывая, что по комплекции он был явно тонкокостным, щуплым и даже изящным пареньком в отличие от сона. впрочем, когда это его сильно заботило чужое мнение? зато, его брат умел одним нажатием пальцев отправить в нокаут даже самого огромного амбала. и шону тоже. но ему сначала хотелось крови.

[indent]события перед глазами мужчины разворачивались с бешеной скоростью, словно сон попал не на обычную стычку двух парней, сцепившись друг с другом в прямом смысле языками {ещё немного и тот, что с лицом голлума буквально проглотит несчастного миловидного ангелочка}, а на искромётную стритгонку форсаж. чья машина приедет первой, тот забирает в придачу к своему автомобиль соперника. шону переводил взгляд то на «чудовище», то на «красавчика», задерживаясь на последнем. (вау, да прямо настоящий уолт диснэй). уста очаровательной мордашки раскрываются, и он не просто выдаёт набор обыкновенных слов, а буквально звучит сладкоголосой свирелью, как небесный колокольчик или нежная птичка, колибри, например. сон усмехается от предложения сей королевской [не менее] особы, берёт воображаемый джойстик, вводит логин и пароль, дабы сыграть в эту партию «mortal combat». почему бы, собственно, и нет, правда? тем более руки так зудят причесать кого-нибудь. вот только «чудовище» решает ещё и перейти на личности. идиот.

[indent] — опа, ещё один пупсик, да я нарасхват, — скрипят связки урода сухим, жестким мелом по намыленной доске, готовой в любой момент придавить под своей ничтожностью.

[indent] — кто?, — кривится шону с отвращением. сон недовольно щурится, делая еще шаг в направлении мужчин. останавливается, делая вид, что не расслышал и, показательно фыркнув, расстёгивает до конца куртку. становится душно, к тому же дутая верхняя одежда сковывает активные движения. с ума сойти, так его ещё никто в глаза не называл. по крайней мере из ныне живых. вспоминая былые времена в сеуле, который до сих пор оставался его домом, чтобы там не говорил старший брат, он даже представить не мог, чтобы у кого-то на районе в голове промелькнула идея назвать его «п-у-п-с-и-к». скорее всего, они даже слов таких не знали. но даже если бы узнали, стоило лишь попробовать, чтобы в последствии убегать подальше, крепко сжимая расквашенный нос. возможно, подобная участь могла бы ожидать и «красавчика», но «чудовище» сейчас, куда более интересен.

[indent] — «пупсик» у тебя в штанах!, — огрызается он, мельком замечая отблеск чего-то металлического в руке мужчины, но, даже не удосужившись глянуть, чем именно он тыкает ей на расстоянии. кто знает, возможно, он просто хочет похвастаться скидочной картой старбакса, если бы такой в этой помойке неподалёку имелся. в любом случае, предмет в руках незнакомца не был оружием и это всё, что шону надо было знать. у него был нюх на подобное. будь в руке ствол или хотя бы нож, его бы эта вещичка заинтересовала куда больше.

[indent] — эй, малыш, а может ты хочешь поразвлечься с настоящим мужчиной?, — этот мерзкий ублюдок подмигивает, показывая весьма характерный и, вместе с тем, отвратительный жест, казалось бы напрочь потеряв интерес к собеседнику. делает шаг в сторону хёну, протягивая свою ладонь.

[indent] —  фуууу, — шону машинально отшатывается, брезгливо взмахнув рукой, —  серьезно, это ты-то, мужчина?, — демонстративно оценив его, сон останавливается, скрещивая руки на груди, громко клацая зубами будто бы капканом. молодой человек качает головой, решив для пущего эффекта, повторно произвести «ревизию». вернее, просто сделать вид, одного мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что этот мужик отвратителен. —  гадость какая, — хёну показывает пальцем на горло, ясно давая понять, что скорее покончит с собой, чем даст дотронуться, —  ты меня чуть не сбил, урод. жду извинений, — уже с более серьезным видом, произносит сон, доставая пачку сигарет и щелкая зажигалкой, — бегом или у тебя настолько маленькое достоинство для этого?, — шону изгибает бровь, выпуская струйку дыма. с усмешкой смотрит на мужчину, который уже начинает закипать, остановившись в паре метров от него.

[indent] — извини, принцесса, еще 5 минут, обещаю, — шону дерзко подмигивает, обращаясь к мужчине посимпатичнее, но тут же переводит взгляд на фигуру пришедшую в движение. ещё боковым зрением замечает первые шаги в его направлении и машинально уворачивается, наблюдая, как бугай пролетает мимо, едва ли удержавшись на ногах. —  эй, ну я же хотел по-хорошему, — сон разочарованно выдыхает, сбивая пепел с тлеющего кончика сигареты. повторно качает головой, услышав в свой адрес целую серию угроз и подробностей, что именно с ним сделают. —  ну ладно, как хочешь, — сильно затянувшись, шону бросает сигарету на землю и ускоренным шагом направляется к мужчине, попутно выпуская дым изо рта. уклоняется от очередного удара, а вернее его попытки и сильно бьет противника с ноги по коленной чашечке, заставляя согнуться. на секции это считалось против правил, но не более чем удар в пах, который последовал сразу после. сейчас это был не детский кружок, а жизнь и бои на улицах научили шону одному: «здесь нет никаких правил».

[indent] — всё еще жду извинений, — произносит сон надменно, разочарованно выдыхая в ответ на отборный поток мата. он замечает в руке складной ножик и качает головой —  на меня и с ножом, а я думал мы подружимся….ц-ц-ц, — цокнув фамильярно языком, шону отшатывается в сторону, чувствуя, как лезвие полоснуло куртку, едва ли задев кожу. — это была моя любимая куртка!, — хёну уворачивается от лезвия и при первой же возможности, выбивает оружие из руки мужчины и после удара по кадыку, начинает колотить его куда попадет. удар кулаком — за испорченную куртку, ещё один удар — за машину, снова удар — за его поездку в америку, удар сильнее — за старшего брата и вновь удар — за уничтоженную {сожженную одной бандой вместе с его парнем} в сеуле квартиру, в котором была вся его жизнь. — всего…лишь….надо….было….извиниться! мудак!, — цедит высокомерно сквозь зубы шону, продолжая лупить мужчину. в какой-то момент слышит голос за спиной, кажется, он звучал и ранее, но иногда, в процессе драки, шону полностью терял связь с внешним миром. кажется, это был именно такой случай.

[indent] —  а?, — сон испуганно оборачивается, поправляя растрепанные волосы. он не замечает свои окровавленные костяшки пальцев, которые окрасились багровым пиком, шону боли не чувствует. молодой человек смотрит на «красавчика», подходящего ближе и быстро принимает абсолютно бесстрастный вид. — что соскучился по мне?, — хёну с фривольным лукавством сияет неоновой вывеской и расплывается в бесстыдной размазанной улыбке, уставившись на «красавчика», ещё раз бьёт «обидчика» по ребрам, успев шикнуть ему плюясь словно гадюка ядом токсичным —  и кстати, ещё раз подойдёшь к нему — я стану твоим ночным кошмаром, — глаза шону тому подтверждение, они не солгут, слишком смотрят серьёзно. «чудовище» побитой и покусанной облезлой псиной отползает назад, бормоча что-то себе под нос. сон думает, что это извинения. живой. оу, жаль. хёну провожает отрешённым безразличным взглядом удаляющуюся от них с мисс вселенной фигуру. внутри моральная пустота, как обычно бывает после боя, он сбросил грузом двести всю спесь на этого человека, да неприятного, но по сути ни в чём не повинного. хуже всего, что стыда шону не ощущает от слова вообще. кажется, этот город буквально сводил его с ума.

[indent]хёну обращает свой взор на «желанную даму», его сердце пропускает пару ударов, сказать, что он ему не понравился изначально — белый шум и враньё чистый как спирт. этот мальчик и правда безумно (безбожно и противозаконно) красив, но сон не из тех, кто завидев симпатичную мордашку припечатывает её тело тут же своим, вжимая в угол и беря напором. хотя, всё зависит от обстоятельств. в фантазиях можно всё и сейчас хёну думает о том, как бы отвёз его в какой-нибудь дорогой отель и затащил в душ, чтобы смыть с них обоих остатки этого вечера. — знаешь, ты ведь мог убежать, пока была такая возможность, — сон вальяжно оставляет поле боя для того, чтобы подойти к «красавчику». эта фраза звучит как угроза? если только совсем чуточку. хотя шону не это имел в виду, ему действительно интересно . . . — почему же ты остался?, — хёну почти абсолютно невесомо взмахивает рукой, разряжая воздух, чтобы поправить за ухо сбившуюся прядь блондина, отступая на шаг назад, потому что понимает, он необдуманно позволил себе лишнего [разве можно контролировать свои поступки, когда так и тянет коснуться?]. мало ли, парень {ещё и не свободен} сейчас набравшись сил, пока шону добивал другого, врежет ему между ног за подобное домогательство?! сон готов ко всему и выдержит такое пенальти с честью. у него вместо улыбки волчий оскал, он примет всегда с наслаждением. теперь «эта желанная дама» в курсе, что парень может защитить его от хулиганов, но только не от него. ведь он тоже ещё тот хулиган, у него есть gun.

-  -  -  kill me, lie to me, curse me, drink me, freak me, hate me  -  -  -
●• as you never before •●

[indent]шону абсолютно нечем гордиться. этим вечером, вместо того, чтобы лечь спать пораньше перед своим законным выходным, он сидит в баре с застывшей широкой улыбкой на лице, которая расползается ещё шире с каждой опрокинутой стопкой, рюмкой, бокалом, горлышком бутылки. кто-то даже угостил, а он дежурно поблагодарил, пообещав закрыть глаза на неправильную парковку. за этот вечер ему удалось уже успеть взять в рот столько всего разного, что сон даже не придавал значения, из какой утвари выпивает. сегодня, вышел в свет, чтобы выгулять свою лебезящую перед всеми восторженную физиономию. причём спонтанно, даже не готовился, так случайно вышло. стечение обстоятельств. пьяница, который дорвался, в прямом смысле этого слова. пьяница, которого довели до нужной кондиции его окружение и кое-какие мелкие факты, вьющиеся липкой навязчивой лозой вокруг глотки. у всех когда-либо заканчивается терпение. видимо, настала и его очередь. но вернёмся к самому началу.

[indent]как твоя персона здесь оказалась, алконавт?

[indent]всё произошло в его обители, холостяцкой совсем не_аккуратной берлоге. шону, как и хотел, вернулся после того, как помог кузине с ремонтом, чтобы разогреть ужин по-быстрому и посмотреть шоу, рассчитывая на то, что ему обязательно повезёт на этот раз, и по экрану не будут бешено носиться наперебой помехи. а если выгорит, так и вообще шанс рассмотреть кадры в буйстве красок. но всё оказалось куда хуже. вытянувшись на диване и приготовившись к просмотру, телевизор отказал хёну, как обычно говорит матушка-жизнь в последнее время. и знаете, что он сделал? решил почитать, не прибегая к насилию над поверхностью устройства бытовой техники. в другом случае, оно не избежало хотя бы лёгкого шлепка ладонью или выкручивания антенны. но не сегодня. шону почему-то был настроен весьма оптимистично и даже радовался возможности погрузиться, утопая в строчках с текстом. вот только его взгляд, который искал любую книгу по желанию на полках в комнате, наткнулся на подаренный [младшим братиком] комикс, и ему снесло крышу, его прорвало, рвёт на части до сих пор, пусть это и незаметно визуально. плотина шону разрушилась, потому что этот журнал, затесавшийся между корешками книг, пестрил напоминанием о той аварии, смерти младшего брата, его прошлым. сорвавшееся признание больно хлещет до сих пор по губам с новой силой, чуть ли не выбивая зубы. и он захотел забыться, снова видя лицо треклятого брата, испуганное, с долей отвращения к нему. шону понимал, что ему в тот момент, когда сон прижимал его обходительно к себе, привиделся кошмар, но не может до сих пор удалить, стереть из памяти, как и все мгновения, что связывают. шону зафырчал со злостью, доставая из личного бара уже начатую бутылку коньяка и начиная залпом пить, давиться, роняя капли до тех пор, пока не выпил всю. у него была такая цель, словно возжелал отомстить кому-то, что не помнит все те прежние моменты своей судьбы. а тем, кто его окружал, между прочим, было вместе великолепно. как ни с кем другим, хотя и шону добавляет в свой список других невидимых, но на деле их было не так уж и много. после того, как в крови сона стало достаточно протоков смелости и алкоголя, что обычно делают в таких случаях? верно! ощущают себя обиженными, униженными и оскорблёнными! хёну не составило труда потянуться к домашнему телефону, чтобы набрать номер своего мёртвого брата, дабы сказать ему пару милых фраз [шону, он мёртв, зачем ты так мучаешь себя?] тем более, что так удачно сон находился рядом у стены, где висел сей аппарат. ему было всё равно кому шону тем или иным образом дозвонится [прокручивая по памяти номер], просто хотелось высказаться. так что, когда только до слуха донёсся, как ему показалось, щелчок поднятой трубки, шону набрал грудь полной воздуха, чтобы выпалить уготовленное «приветствие». да вот только неожиданно икнул, тут же хохотнув, успев обронить звучное «сволочь», вернув сразу на рычаг часть аппарата обратно и оставив пустоту на другом проводе в неведении. пусть она знает, кого потеряла. никто на самом деле даже и не подошёл к телефону, ведь это невозможно, учитывая, что номер заблокирован, зато шону стало чуть полегче. сон не заметил, как стал раскачиваться, как завертелся, промахиваясь в собственных ходулях, наступая пальцами одной на кончик носка второй. а после ещё дополнительно, начал глупо, истошно хрюкать и не очень элегантно приземлился, запутавшись в своих длиннющих ногах, свалившись на пол в сопровождении громогласного ржания. шону ведь всегда такой раздражающий джентльмен со своими привитыми манерами, да? никто всё равно не видел сего домашнего позора, кроме его недавно взятого с улицы кота, который брезгливо убежал в сторону, тут же прячась от хозяина под диваном, затаившись до лучших времён. ковер, на котором шону распластался звёздочкой, начиная при этом шевелить из стороны в сторону активно всеми конечностями [словно это хрустящий снег, а он изображал ангела], сразу вспыхнул от его манипуляций облачком пыли, заставляя хёну закашляться. сон вроде, даже отрубился на пару минут, просыпаясь, словно выспавшись от долгого сна. именно после этого парень начал немного трезветь и выкарабкиваться на улицу, ползая по изделию, цепляясь за него и снова растягиваясь чуть ли в шпагате, учитывая его природную гибкость. но наконец-то, благодаря рядом стоящему стулу, подтянулся на руках, чтобы шагнуть дальше – вытрясти полотно ткани, избавив от грязи, что произвела на шону впечатление. сон схватился за края покрытия для пола, сворачивая его в рулон и устраивая тут же на своём плече, как ношу. парню это напомнило, как он нёс своих пьяных друзей до машины, поэтому решил провести воспитательную беседу, выдавая «аксессуар» за них. именно в таком виде шону покинул дом, всю дорогу на удивление, пройдя без происшествий. сон лишь шевелил губами, пока шёл до бара и шептал какую-то мутную ересь, энергично жестикулируя рукой, порой отрывая её от ковра, которое устроил на своём плече и выбрасывал бровями, как будто они ожили и хотели покинуть его лицо. шону загребал ботинками, общаясь сам с собой, неся бессвязную дичь и позабыв, что вообще-то хотел вытрясти весь мусор, проникший в ткань домашней атрибутики. хёну не заметил, как оказался возле бара и, пристроив предмет, с которым добрался, словно какой-то мультяшный персонаж в духе аладдина, зашёл внутрь, решив продолжить веселье. ведь недаром подошва привела шону сюда, да?

[indent]поэтому его персона здесь оказалась, мистер сон. случайно. он вышел выбить ковёр от пыли, а вместо этого выбивает воспоминания о своих близких.

[indent]шону восседает на барном стуле, растёкшись большей половиной собственного тела прямо на столе и откровенно пялясь на пятую точку бармена, который снует туда-сюда, обслуживая клиентов. сон подавляет желание перегнуться, чтобы схватить его за неё, чуть было не делает это, расталкивая на своём пути многочисленные соломинки с зонтиками, перелезая через барную стойку навстречу цели, как изголодавшееся животное, но шону окликают по имени. сначала один, затем другой, и так каждый проходящий мимо знакомый хлопает его по плечу, а парень удостаивает их счастливым взглядом, отрываясь от картинки, что исчезает с поля зрения, вот только в его глазах вместо здравого рассудка наполненные до краёв бездонные стаканы со спиртовым раствором. тут же сон забывает, как хотел зажать бармена в каком-нибудь тёмном углу, отвлекаясь. похоть и веселье – когда шон пьян, то хочет этого в больших, ненасытных количествах. хёну глупо хихикает и приветливо заваливает вопросами в духе «как поживаешь?» любого, кто останавливается рядом, чтобы поздороваться. ему абсолютно начхать на их лица, которые превратились в размазанное пятно, оставив вместо себя несколько отверстий, что заставляют ещё больше поднимать его настроение. сон показывает пальцем на них, в пустоту и его уже начинает смешить простое еле заметное движение от одного сгиба. в одну из таких очередных скольжений парень слышит женский голос. он пытается проморгаться и даже видит перед собой очертание женственных изгибов с огромной копной белокурых волос. девушка явно флиртует, судя по тому, как пытается вертеться вокруг шону. он её не знает и терпит из последних сил. дамочки в городе в последнее время пошли слишком хамоватые, видимо, используя знатно накачавшихся мужчин в своих корыстных целях. сон не просто накачался, а хорошенько нажрался, что называется, бери и властвуй. да только явно не с противоположным полом, для него это станет очередной неприятной пыткой, как в школьные годы. в том случае шону один единственный раз выручал подругу – не более. но даже в таком состоянии сон излучает позитивное настроение, которое не померкнет из-за какой-то надоедливой мадам. он сохраняет самообладание, когда блондинка откровенным образом касается шону, забирая его руки в свои. конечной точкой оказывается то, что она начинает куда-то вытягивать сона с места, предлагая пойти вместе с ней, то ли подымить, то ли ещё чем-то позаниматься. он не разбирает её речь. ему почему-то даже начинает казаться, что она проглатывает слова. шону, конечно, хочет сделать затяжку и прижаться спиной к прохладной стене, как и подышать свежим воздухом. те ощущения, с которыми дошёл сюда, будто испарились, но с этой дамочкой, как и с нею подобными идти никуда не стремится.

-  -  -  love me, pray me, break me, fuck me, wash me, hold me  -  -  -
●• do it one more again •●

[indent]— женщина, я не танцую..., — хотя шону любит танцевать, он морщится, мямлит, но не в состоянии противиться, тем более это девушка, а с девушками парень привык обращаться учтиво и обходительно, хотя всё ещё упорно пытается тормозить процесс, не заметив, как вообще поднялся на ноги и потянулся за ней следом. она уж очень, видать, оказалась твердолобой и неумолимой. сон бросает по кругу спасительные взгляды, в поисках своего рыцаря в доспехах, который сможет помочь ему выбраться из плена. но все те мудаки, что обменивались с ним приветствием, как по щелчку пальцев, испарились, оставив воевать в одиночку, очистив поле боя, словно специально для него одного. ни одной родной рожи, что весьма не просто печалит, а усугубляет положение. шону не привык грубить прекрасному полу, так что всё ещё намеревается всё решить чинно и мирно, без выяснения отношения. пока они с дамой не ушли слишком далеко, а самое главное наружу, взгляд шону успевает наткнуться на молодого человека у барной стойки, которого он явно не знает. хёну с девушкой останавливаются как раз, поравнявшись рядом с ним. сон отмечает, лишь, что его внешний вид смотрится весьма подходяще для подобного случая и рискует. у шону нет другого выбора, впрочем фантазия также не вовремя отключилась. — кстати, к тому же, если ты будешь распускать руки, то моему парню это явно не понравится, правда, малыш? — шону восклицает нарочито громко, привлекая внимание весьма харизматичного темноволосого молодого человека. у него располагающая приятной наружности внешность, и сон чуть было не теряется, когда встречается с ним взглядом. разрядом вдоль позвоночника, электричеством — в мозг. воспользовавшись ситуацией и тем, как девушка задумалась, шону успевает отпрянуть от блондинки, плюхаясь рядом с незнакомцем на стул, тут же накрывая своей ладонью его руку и кидая на него умоляющий взор. хёну смотрит в его черные ямы зрачков, что затопили радужку жаждой [видимо его], как обычно летний ливень смывает и топит тропы с дорогами. не пройти, не скрыться, не выплыть. сон не чувствует вину за то, что так откровенно вглядывается в него, ему не страшно, ему – всё хуже. смотря на этого незнакомца хочется лично покориться перед ним, хотя походу уже покорили и сломили парня, словно тотчас подчиняя. — прошу, подыграй мне, — шону успевает приблизиться к нему, чтобы шепнуть и тут же укладывает голову на его плечо. похоже светловолосая девушка купилась на эту сладкую ложь. она поднимает руки вверх, будто сдаётся на пораженье и отходит в сторону, чувствуя себя третьей лишней. да, красотка, ты такая. уйди. хёну нужно время, чтобы прийти в себя, к тому же от этого молодого человека так приятно пахнет лоском, каким-то шиком, чем-то благородным, алкоголем и о господи, неужели травкой?! он как маньяк, занёс нож за спиной, вонзая без предупреждения. шону хочется взять его и раскурить, как трубку мира. парень ругает себя бессовестно за такие мысли, но давайте сделаем скидку, на то, что сон смертельно пьян и пользуется случаем, чтобы повиснуть на плече чужого парня. его аромат дурманит, и шону ловит себя на мысли, что ему это даже нравится. не просто нравится, это сводит с ума. ему не хочется возвращаться в прежнее положение, поэтому хёну задерживается ещё на пару минут, понимая, что после придётся объясняться.

[indent]— пардон, — шону пытается вернуться в исходное положение, опаляя его оголённый участок кожи на шее. вот только в голосе ни грамма сожаления. сон даже руку убирает лишь по причине того, что ему становится жарко. хёну расстёгивает свою куртку, тут же стаскивая её с себя и отшвыривая в сторону [кое-как комкая и устраивая рядом], оставаясь в тёмной футболке. он избавляет себя от своих тисков, пут, недостатков _одежды, не разрывая зрительного контакта с этим дьявольски бесподобным молодым человеком. ему не хочется, абсолютно, чтобы их прерывали. — ну пиздец, что б я сдох вообще, у тебя глаза до умопомрачения красивые и выразительные, — сразу на «ты». без стеснения шону озвучивает правду, тут же отбирая у молодого человека напиток и опрокидывая его в себя, пока он совсем не выпал в осадок от его наглости. сон расслаблен, развязан и хочется делать комплименты всем вокруг просто так, особенно своему спасителю, от той противной девчонки. к тому же тут все местные жители отличаются жилкой ходки напролом. —  эй, ма-а-а-а-арк, обнови, — не может удержаться от свиста шону, проделав трюк с двумя пальцами, оглушив им всех в этом баре и привлекая в их сторону излишнее внимание. ему хочется вести себя шумно, громко, как бесстыжий подросток. сон зазывает бармена, тряся пустым бокалом в воздухе, поигрывая с ним бровями, всё ещё припоминая его невероятные бёдра. — угостить тебя выпивкой?, — хёну скалится, меняя дислокацию, снова обращаясь к незнакомцу, выстукивая донышком стакана по поверхности мотивчик mr. president - coco jambo и тут же припоминая la bouche - be my lover. шону научился никому не верить, особенно себе. сон окидывает сверху вниз, снизу вверх этого молодого человека, беспощадно и дерзко, ему хочется бессовестно подкатить к нему. хватит друзей, сегодня не будет никакой дружбы. только обнажённый кайф. — сон. хёну. просто шону, — зачем-то делает значительные паузы между словами, представляясь аж сразу полным именем первым, намереваясь услышать в ответ что-то более-менее подобного рода. пусть оно будет даже выдуманное хоть дональд дак или ретт батлер, ему всё равно. просто хочется в эту ночь забыться. выпить на брудершафт за знакомство с этим парнем напротив. и шону бросает вызов.

[indent]— какими судьбами здесь, мой герой?, —

[indent]хёну ведь даже некому осудить за такое, правда? хёну ведь даже некому забрать из бара, сгрести и унести домой, чтобы он так никогда не делал, правда? всем по барабану на его персону. все отвернулись от него. никто шону не любит, он так считает, хмелея снова после выпивки темноволосого парня. вот именно! хёну пускается во все тяжкие, не задумываясь о последствиях. хёну не перед кем отчитываться. он один и делает то, что хочет. заигрывает с кем хочет, ведёт себя, как хочет! похабно, вульгарно и неприлично. сейчас шону не терпится узнать его. свежая кровь так будоражит и сводит с ума, особенно, когда сон пропитан этанолом.

●  ●  ● — aim, pull the trigger // feel the pain getting bigger
texts from you and sex from you i _ ‹ ♣ › _ love you and  despise you 

(trippin') super psycho love