[indent]В мире, где существуют богатые и бедные, умные и глупые, родиться чеболем — уже быть в списке той самой касты. А это означает, что с самых пелёнок нужно соответствовать определенной планке и учиться нелегкой науке жизни. Неустанно развиваться академически и физически, быть лучше, быстрее, умнее, ловчее сверстников. Пока те тычут пухлыми пальчиками в витрину с мороженым, наворачивать круги по стадиону под подбадривающие отцовские свистки, прыгать на скакалке, висеть на турнике. А потом, после питательного и полезного ужина, садиться за учебники и твердить хангыль. За хангылем — путунхуа, потому что китайский легко воспринимается корейцами. За путунхуа — английский, потому что инглиш — деловой эсперанто этого мира и плевать, что тебе он с трудом дается. И на десерт — математика, потому что она база всего, основа основ.

[indent]Джей появился на свет в достаточно обеспеченной семье, где значение «достаточно» в стократ приуменьшено. Младшенький — должен был стать тем, с кого сдували пылинки. Но получилось ровно наоборот. На нём, как и на остальных в семье Пак, природа не отдохнула, отец всегда требовал от своих детей самых лучших показателей. Джей вырос умным мальчиком. Всегда А с плюсом. Про таких говорят — стобалльники. Свободный путунхуа. Крепкий английский. Начальный французский. Двукратный межшкольный призер по шахматам. Марафонец и спринтер, два в одном — и такое бывает. Он знает, что такое долг перед отцом, вложившим в него всю душу и жизнь заодно. Казалось бы, такое требовательное отношение должно сжечь все человеческие чувства внутри Джея, превратив его в машину? Отчасти. Пак по характеру весьма прохладный человек, не выставляющий эмоции и чувства напоказ. Он никогда не знал, что такое «любовь», кроме любви к своей родне. Парень даже старшего брата любил, несмотря на его отвратительный характер и то, что тот натворил.

[indent]Джей знал, что когда-нибудь вернётся в Сеул, это был вопрос времени. В Америке ему — не нравилось всё, кроме своих друзей. Но и те отчасти уже перебрались в Корею, так что Пак считал секунды до момента, когда ступит на родную землю, чтобы свидеться с ними. Первому, кому позвонил Джей, стоило только шасси самолёта коснуться ровной плоскости, стал его брат Чимин. Слушать его голос — что может быть роднее? Остальным родственникам Пак отправил нейтральные уведомительные деловые сообщения, добавив деловые клише «с уважением», «прошу вашего внимания» и так далее.

[indent]У Пака в Сеуле благодаря отцу была куплена квартира, такой же конструктивный лофт, как и он сам. С одним маленьким нюансом. Потайной комнатой, оформленной в стиле рок. Джей обожал сие направление. В этом небольшом помещении у него хранились гитары, пластинки, статуэтки, плакаты и автографы знаменитых музыкантов. Небольшая блажь преуспевающего бизнесмена, где он уединялся, чтобы пополнить свою коллекцию, послушать музыку и облачиться в удобную для себя одежду.

[indent]Зайдя в свою квартиру, Джей тут же бежит именно туда, чтобы снять неудобный выглаженный до тошноты костюм, галстук-удавку, сменив его на растянутую футболку со «страшными» лицами музыкантов с ирокезами, широкие домашние штаны и кроксы, усеянные съёмными украшениями-значками, джиббитсами в точно таком же альтернативном стиле. Пак счастливо вздыхает, оставляет металлический чемодан бесхозным — на откуп домработницы, которая всё равно завтра придёт и его разберёт, а сам же возвращается на кухню, чтобы сварить кофе.

[indent]Звонок в дверь с функцией видео и лик брата на экране — Джей даже не может удержаться от широкой улыбки, которая тут же гаснет с приходом старшего в лофт. — Я так соскучился по тебе, рисовый пирожок, — Пак радушно обнимает его, хлопая по спине, заботливо забирая куртку, вешая её на вешалку в гардеробе. — Да ты что, не надо было, я бы всё равно не разрешил так обо мне суетиться!, — пытается рассмешить Чимини, играя с ним в ту самую игру ещё с детства «угадай, кто из нас старший брат». Но получается не так, как задумал. С полным дефолтом. Провал. Выражение на лице у Чимина грустное. Паку не нужно уметь разбираться в эмоциях, чтобы это понять.

[indent]— Тебе холодно? Брат, да тебя знобит!, — Джей бросает обеспокоенный взор на своего родственника. —  Нормально себя чувствуешь? Температуры нет?, — тут же трогает ладонью его лоб, нарушая границы чёлки — не тёплый, обычный, как у всех, только руки у него ледяные. Почувствовал это, когда обнимал его. — Я сварил нам кофе. Проходи на кухню, чувствуй себя как дома, располагайся, — Джей с задумчивым выражением теряется в коридорах своего лофта, возвращаясь с тёплым вязаным облачком в виде своего белоснежного свитера. Пак накидывает часть одежды на плечи Чимина, устраиваясь напротив него. Джей ставит перед ними две чашки с кофе, себе он выливает чуть ли тонну сиропа [оставляя бутылочку, если вдруг брат захочет], тут же рьяно размешивая ложкой.

[indent]— Навсегда. Ты рад? Теперь с тебя глаз не спущу!, — важно сообщает своему родственнику о том, что обоснуется наконец-то дома и аккуратно, не больно щиплет брата за его выдающиеся щёки. Нет, ну серьёзно, кто из них ещё старший?! — А в Америке было скучно. Бесконечное обучение и много бомжей на улицах. Грязно и необъятная вонь, — морщится Джей, представив воочию перед глазами сей пейзаж. Одно было хорошо — там он одевался, как хотел, потому что мало кто знал, чей он сын и какой конгламерат наследует. В Корее же придётся следить за своим внешним видом и не расслабляться.

[indent]— Хочешь, закажем что-нибудь? Ты голодный? Может, курочку с кимчи? Или токпокки?, — предпринимает попытку отвлечь своего родственника от каких-то мыслей, в которых он поселился в одиночку. Нет. Так дело не пойдёт.

[indent]— Чим Чим, я чувствую, что что-то произошло, ты напряжён точно также, как струна на моей электрогитаре Gibson, — Джей кладёт свой подбородок на плечо брату, на его лице выражение как у щеночка, который хочет, чтобы его накормили. Хотя бы словами. — Тебя кто-то обидел? Какая-то модель? Хочешь ноги ему переломаю?, — щурит взор Пак, всё ещё разглядывая лицо Чимина, наблюдая за каждой его мимикрией.

[indent]— Расскажи мне. Выговорись, —